Махабхарата книга первая Адипарва

Вступление / Глава 1 / 179-209

"Бытие и небытие, счастье и несчастье — все это имеет свой корень во времени. Время приводит к зрелости существа, время их же уничтожает. Время вновь успокаивает время, сожигающее существа. Именно время изменяет в мире все благоприятные и неблагоприятные чувства и мысли. Время уничтожает все существа и создает их вновь. Время проходит неудержимо одинаково для всех существ. Зная, что те явления, которые уже прошли, или еще не наступили, либо происходят в настоящий момент, — созданы временем, ты не должен терять свой разум".

Сута сказал:
Об этом Кришна-Двайпаяна* сочинил непорочную упанишаду*. Чтение Махабхараты есть благочестие. Поэтому если верующий прочтет хотя бы один стих, ему отпускаются все грехи без остатка. Здесь воспеваются святые божественные мудрецы, брахманские и царственные мудрецы, отличившиеся добрыми деяниями, а также якши* и великие змеи*. Здесь воспевается и вечный господь Васудева*, ибо он есть правда и справедливость, чистота и благочестие; он — вечный брахма*, величайший и неизменный, он — непреходящий свет, о божественных деяниях которого рассказывают мудрые. От того господа происходит нереальное бытие и реальное небытие, непрерывность и движение вперед, рождение, смерть и новое рождение. (Здесь) говорится также о том, что почитается мистическим, заключающим в себе атрибуты пяти элементов. Также воспевается здесь и то высшее, что не раскрыто, и прочее. Равным образом — и то, что лучшие из яти*, воссоединившиеся (с высшим духом), обладая силой созерцания и йоги, видят покоящимся в своей душе, как отражение в зеркале. Верующий человек, неизменно усердный, преданный истине и долгу, читая эту главу, освобождается от греха. Набожный (человек), постоянно слушая это «Вступление» Махабхараты с самого начала, не попадет в затруднение. Читающий из «Вступления» на утренней и на вечерней заре быстро освобождается от всех грехов, сколько их накопилось за день или за ночь. Ведь это — остов Махабхараты, правда и амрита*. Как свежее масло лучше кислого молока, а брахман* лучше всех двуногих, как океан лучше всех озер, а корова — наилучшая из четвероногих, как (все) эти выдаются (по сравнению с другими), — в такой же степени Махабхарата считается наилучшей. Кто, наконец, во время (приношения) поминальной жертвы заставит брахманов выслушать ее, хотя бы один стих, того предкам та пища и питье станут неистощимы. При помощи итихас и пуран можно объяснить веду, но веда боится малосведущего, дабы он не переступил ее. Ученый, рассказав эту веду, составленную Вьясой*, получает выгоду. И нет сомнения, что он сможет избежать даже греха, происшедшего от убийства зародыша. Кто аккуратно будет читать эту главу во всякий день новолуния и полнолуния, тот изучит всю Махабхарату, — таково мое мнение. Тот муж, который с благоговением будет постоянно слушать это священное писание, обретет долгую жизнь, славу и путь на небо.
Некогда, собравшись вместе, божественные мудрецы положили на весы с одной стороны четыре веды*, а с другой — одну Махабхарату. И тогда (последняя) по величию и весу оказалась превзошедшей (веды). И из-за своего величия и важности она называется Махабхаратой (Великим сказанием о потомках Бхараты*). Кто знает подлинное значение этого слова, тот освобождается от всех грехов.
Подвижничество — безвредно,   изучение  (наук) — безопасно, предписание вед соответственно каждой касте* — не пагубно,  приобретение  богатства  при  помощи  стараний — не предосудительно; но они же, когда применены с дурным умыслом, (становятся) губительны.

Так гласит глава первая в Адипарве великой Махабхараты.

Сказание об Астике / Глава 13 / 1-22

Шаунака*  сказал:
Почему царь Джанамеджая*, тигр среди царей, решил истребить змей посредством жертвоприношения? Расскажи мне о том. И почему Астика*, лучший из дваждырожденных*, шепчущих молитвы, избавил змей от того пылающего пожирателя жертв*? Чьим сыном был тот царь, который совершил змеиное жертвоприношение и чьим сыном был тот лучший из дваждырожденных? Поведай же мне.

Сута*  сказал:
Велика история Астики, когда она рассказывается, о дваждырожденный! Выслушай же ее полностью от меня, я буду рассказывать.

Шаунака  сказал:
Я желаю услышать подробно это приятное сердцу сказание об Астике, преславном древнем брахмане.

Сута   сказал:
Это сказание, поведанное (впервые) Кришной-Двайпаяной, старцы, обитающие в лесу Наймиша*, называют пураной. Ее впервые по требованию брахманов рассказал обитателям леса Наймиша мой отец, возница Ломахаршана*, мудрый ученик Вьясы. Услышав от него это сказание Астики, я расскажу его, как оно есть, тебе, о Шаунака, раз ты спрашиваешь меня. Отец Астики был могущественным, подобно Праджапати*. Соблюдая обет воздержания, будучи умеренным в еде, он всегда предавался суровым аскетическим подвигам. Известный под именем Джараткару*, он был великим риши*, который удерживал свое семя. Он был лучшим среди яяваров*, знал закон и был суров в обете. Странствуя (по свету), однажды он увидел своих праотцев, висящих в глубокой яме ногами вверх, а головами вниз. Лишь только Джараткару увидел праотцев, он им сказал: «Кто вы, что висите в этой яме вниз головой, держась за пучок травы вирана*, который кругом поедается крысой, тайно живущей в этой же яме?».

Праотцы  сказали:
Мы, мудрецы по имени яявары, суровые в обетах. По причине отсутствия потомства мы уходим в землю. У нас есть один единственный отпрыск, известный под именем Джараткару, несчастный из несчастнейших, который предается всецело подвижничеству. Глупый, он не хочет жениться, чтобы родить сыновей. Поэтому, из-за вымирания потомства, мы висим здесь в яме. Мы грешны тем, что в (лице) того покровителя мы (в действительности) не имеем покровителя. Кто ты? Будто родственник, ты скорбишь о нас, о превосходнейший! Мы желаем знать, о брахман, кто ты, стоящий здесь? И почему ты должен жалеть нас, заслуживающих сострадания?

Джараткару  сказал:
Вы — мои предки, отцы и деды. Скажите, что я должен сделать теперь — я сам Джараткару?

Праотцы  сказали:
  Постарайся усердно, о сын, ради продолжения нашего рода. Это будет похвальное дело для тебя и для нас, о могущественный! Ни плодами добродетели, о сын, ни аскетическими подвигами, старательно накопленными, не достигают того пути, по которому здесь шествуют те, кто имеет сыновей. Поэтому, о сын, по нашему велению постарайся взять себе жену и подумай о потомстве. Это и есть для нас высшее благо!

Глава 41 / 1-30

Сута  сказал:
В это самое время отшельник Джараткару, великий праведник, скитался по всей земле, устраивая свое жилье там, где застигнет его вечер. Наделенный великой силой, он странствовал, соблюдая обет, трудно исполнимый для (людей) неразвитых, и совершая омовение в святых местах. Питаясь воздухом и воздерживаясь от еды, он чахнул с каждым днем. (Однажды) отшельник тот увидел своих предков, которые висели в яме вниз головами, держась за стебель вирана, от которого осталось одно только волокно, и крысу, поселившуюся в яме, которая медленно поедала то волокно. Подойдя к ним, (висевшим) в яме без пищи, исхудавшим и печальным, жаждущим избавления, он с печальным видом сказал им, печальным: «Кто вы, висящие здесь, держащиеся за стебель вирана? Даже единственный слабый корень — так как другие съедены крысой, обитающей в яме, — который остается здесь от стебля вираны, и тот постепенно поедает эта крыса острыми зубами. Его также она скоро сгрызет, так как осталось уже немного. И тогда вы упадете в эту яму вниз головами. Поэтому у меня явилась скорбь, когда я увидел вас висящими вниз головой, впавшими в тяжелое бедствие. Какую услугу я могу оказать вам? Могу ли я спасти вас от беды четвертью или третью, или даже половиной своих подвигов — скажите немедля. Или же спасите себя от этого при помощи всей силы моих подвигов. Поступайте же, о старцы, как вам угодно».

Предки сказали:
О преуспевающий брахмачарин*, ты желаешь спасти нас. Но, о лучший из брахманов, невозможно устранить это (бедствие) при помощи подвижничества. У нас тоже, о сын, есть плоды подвигов, о лучший из обладающих словом, но вследствие утраты потомства мы низвергаемся в нечистый ад. Пока мы висим здесь, о сын, разумение наше не просветляется, — поэтому мы и не узнаем тебя, хотя мужество твое известно в мире. О преуспевающий, ты наделен великой участью, ибо, подойдя к нам, достойным сострадания и тяжко угнетенным, ты скорбишь о нас из сострадания. Слушай же, кто мы, о дваждырожденный! Мы риши, прозванные яяварами, соблюдавшие суровый обет. Из чистого мира мы низринулись сюда из-за утраты потомства, о владыка! Наши заслуги, достигнутые при помощи подвигов, еще не иссякли, ибо у нас все еще остается нить. Но у нас теперь только одна нить, да и та такая, как будто ее нет. Есть в роду у нас один родственник, несчастный из несчастнейших, известный (под именем) Джараткару. Он полностью изучил веды и веданги*, обуздал свою душу. Он великодушен, усердно соблюдает обет и занят великими подвигами. Благодаря ему, из-за его жадности к аскетизму, мы низвергнуты в бедственное состояние. Нет у него ни супруги, ни сына и никакого родственника. Поэтому мы, лишенные рассудка, висим в яме как беззащитные. Если увидишь его, скажи ему как наш покровитель: «Предки твои висят в яме, унылые, вниз головами. Возьми себе супругу, о праведный, и произведи потомство, о высокий владыка! Ибо ты — единственная нить, оставшаяся в нашем роду, о богатый подвигами!». Стебель травы вирана, на котором, как ты видишь, о брахман, мы держимся, — был нашим родословным стволом, увеличивавшим наш род. А корни этого ползучего растения, о брахман, которые ты видишь, — это наши потомки, съеденные временем. А этот съеденный наполовину корень его, который ты видишь, о брахман, и на котором мы висим все, — это тот, кто, будучи одинок, предался подвижничеству. А крыса, которую ты видишь, о брахман, — это время, обладающее великою силой. Оно, медленно толкая, постепенно ослабляет Джараткару, находящего радость только в подвигах, польщенного подвижничеством, малодушного и бесчувственного. Не спасут нас те его подвиги, о превосходнейший! Посмотри же на нас: мы низвергнуты сюда, корни наши подорваны, а сознание разрушено временем, и мы устремляемся в ад, подобно преступникам! Подобно тому как мы низвергнуты сюда вместе с предками и дедами, — подкошенный временем он также затем низринется сюда в ад. Подвижничество ли, жертвоприношение ли, или же какое другое (дело), священное и великое, — все то, о сын, не (может) сравниться с потомством — таково мнение благочестивых. О сын, когда увидишь отшельника Джараткару, ты должен сказать ему о том, что ты видел. И ты должен рассказать ему все, ничего не скрывая. Хотя бы чтобы защитить нас, о брахман, пусть он возьмет себе жену и произведет сыновей, — так ты должен ему сказать.

Так гласит глава сорок   первая в Адипарве великой Махабхараты.

Глава 42 / 1-2

Сута   сказал:
Услышав это, Джараткару исполнился печали и скорби. И сказал он в горе своим предкам голосом, проникнутым слезами: «Я сам тот Джараткару, грешный ваш сын. Поэтому наложите наказание на меня,  совершившего дурное дело и несовершенного умом!».

Сказание о воплощении первых родов / Глава 58 / 3-34

Вайшампаяна  сказал:
Но ведь это — тайна даже для богов, так мы слышали, о царь! Все же я расскажу тебе о том, почтив сперва самосущего. Некогда сын Джамадагни* (Парашурама), после того как он трижды и семижды освободил землю от кшатриев, стал творить покаяние на  лучшей из  гор — Мандаре*.  Когда потомком Бхригу* в мире были уничтожены кшатрии*, то кшатрийки, о брахман, желающие потомства, пришли к брахманам. И брахманы, суровые в обетах, вступили с ними в связь только в течение периода, благоприятного для зачатия, о тигр среди мужей, но отнюдь не из страсти и не в иное время. И от них зачали те кшатрийки тысячами. Затем родили они, о царь, кшатриев, наделенных большим мужеством, —мальчиков и девочек, для продолжения касты кшатриев. Так у кшатриек от брахманов, предававшихся подвижничеству, произошла каста кшатриев, которая стала долговечной и преуспевала в законе. И тогда установились четыре касты* во главе с брахманами. И (все мужчины) вступили в связь со своими женами в благоприятный для них период, но отнюдь не из страсти и не в иное время. Равным образом и другие существа и даже животные вступили в соответствующее время в связь со своими самками, о бык из рода Бхараты! Тогда законным путем развились те твари, живущие тысячами и сотнями, о хранитель земли, преданные добродетели и обету. И все люди были свободны от забот и болезней. И над всей землею вплоть до границ океана, вместе с ее горами, лесами и рощами, о (владыка) с поступью могучего слона, вновь стал господствовать род кшатриев. Когда этой землею стала справедливо править каста кшатриев, другие касты во главе с брахманами испытывали величайшую радость. И цари, оставив пороки, происходящие от страсти и гнева, и справедливо налагая наказания на заслуживающих наказания, правили (землею). Когда кшатрии соблюдали закон, тысячеглазый (Индра*), совершивший сотню жертвоприношений, источал сладость в надлежащее время в стране, нисходя ко всем существам. И никто не умирал тогда в детском возрасте, о владыка людей, и никто не знал женщин, не достигнув совершеннолетия. Так, о бык из рода Бхараты, эта земля, ограниченная океаном, наполнилась долговечными существами. И кшатрии совершали тогда большие жертвоприношения, сопровождая их богатыми дарами, а брахманы изучали веды вместе с ведангами и упанишадами*. И брахманы в то время не продавали вед, о царь, и не произносили их в присутствии шудр*. Заставляя быков вспахивать землю, вайшьи* не запрягали коров в ярмо, а даже подкармливали худых. И люди не отрывали (от маток) телят-сосунков. И купцы тогда не продавали товар неполным весом. (Все) люди, о тигр среди мужей, преданные добродетели, придерживаясь закона, делали свои дела, следуя справедливости. И касты все, о владыка мужей, были преданы своим обязанностям. Таким образом, о тигр среди мужей, добродетель в те времена никогда не иссякала. И коровы, и женщины рожали в надлежащее время, о бык из рода Бхараты, и деревья в надлежащее время давали цветы и плоды. Так, в то время, когда благополучно длилась Критаюга*, о царь, вся земля была преисполнена многочисленными существами.
Меж тем как благоденствовал так мир человеческий, о бык из рода Бхараты, асуры* стали рождаться в роду у царей, о бык среди людей! Дайтьи*, многократно побежденные в бою адитьями* и лишенные могущества, стали воплощаться здесь на земле. Хитрые асуры, желая владычества здесь среди людей, стали рождаться на земле среди тех или иных существ, о владыка: среди коров и лошадей, о царь царей, среди ослов и верблюдов, среди буйволов, среди кровожадных зверей, среди слонов и антилоп. И благодаря уже родившимся (существам), о хранитель земли, и тем, которые рождались, земля эта не в состоянии была удерживать себя. Потом некоторые из сыновей Дити и Дану*, лишившиеся неба, родились здесь царями, наделенными могуществом. Принимая различные облики, они, сильные и наглые, способные сокрушать врагов, наводнили эту землю до самых границ океана. При помощи своей силы они стали притеснять брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр, а также угнетали и другие существа. Приводя в трепет и убивая тех и других, они, о царь, сотнями и тысячами распространились всюду по земле. Безбожные, гордые своей силой и опьяненные великой спесью, они оскорбляли всюду даже великих риши, находившихся в своих обителях.

Глава  84 / 4-11

Яяти  сказал:
Говорят, что грех враждебен благим деяниям: хотя он не таится в бездне, но ведет к аду. Добрые не следуют за недостойными, дабы их характер побуждал их говорить с благосклонностью. У меня было разнообразное и огромное богатство. Но (теперь) я не приобрету его, хотя и прилагал бы старания. Таким образом, имея это в виду, тот, кто думает о своем благе при жизни, будет иметь правильное разумение. Многие в мире живых занимают различные положения, но они зависят от судьбы. Их усилия и власть являются тщетными. Подумав своим умом о том, что судьба всесильна, пусть мудрый, обретя то и другое, не предается им. Если существо постигает, что счастье и несчастье его зависит от судьбы, а не от собственных стараний, то он, размышляя, что судьба всесильна, никогда не будет печалиться или радоваться. Мудрый пусть не печалится в несчастье, пусть и не радуется счастью, а пусть всегда живет безразличный ко всему. Пусть он, думая, что судьба сильнее, никогда не печалится и не радуется. Я никогда, о Аштака*, не теряю самообладания при опасности, и на сердце у меня никогда не бывает никакой печали, когда я помышляю о том, что я должен несомненно поступать в мире так, как предписывает мне творец. Создания, происходящие из пота, из яиц, разрывающие землю, пресмыкающиеся, черви и рыбы в воде, камни, а также все травы и лес, — достигают своего высшего бытия по истечении времени, предначертанного судьбой. Зная о неустойчивости радости и печали, зачем, о Аштака, предаваться скорби? Что бы я ни намеревался делать и что бы я ни сделал, — я (никогда от этого) не страдаю. Поэтому, не проявляя небрежности, я отвергаю страдание.

Глава 85 / 21-27

Аштака  сказал:
Какой деятельностью, о отец, достигает смертный высших миров:  подвижничеством или знанием? Спрошенный мною, расскажи мне все как надлежит, каким деянием достигает он счастливых миров.

Яяти  сказал:
Подвижничеством, щедростью, спокойствием, смирением, скромностью, простотой и состраданием ко всем существам. Мудрые говорят, что люди, одолеваемые невежеством, всегда гибнут из-за своей надменности. Ученый, считающий себя за ученого, тот, который при помощи науки разрушает славу других, достигает лишь миров, имеющих конец, и Брахма не дает ему наград. Поддержание огня, молчаливость, учение и жертвоприношение — все эти четыре действия рассеивают страх. Но если они неправильно применены ради тщеславия, то каждое из них причиняет страх. Пользуясь почтением, пусть он не предается радости и пусть не предается печали из-за пренебрежения к нему. Здесь в (этом) мире добродетельные почитают добродетельных. Недобрые же не постигают человека с добрым умом. «Столько-то он должен дать, столько-то пусть он совершит жертвоприношений, столько-то он должен выучить», —таков мой обет. Говорят, что в нем нет тех оснований для страха, коих следует избегать. Так как мудрые признают, что только древний источник (мудрости) заслуживает внимание ума, то они, принимая форму, озаренную блеском вечного блаженства, достигают высшего покоя здесь и после смерти.

Так гласит глава восемьдесят пятая в Адаипарве великой Махабхараты.

Глава  86 / 1-17

Аштака сказал:
Как должен вести себя домохозяин, чтобы отправиться к богам, как (должен поступать) просящий подаяние, как (должен вести себя) тот, кто выполняет работу учителя, и как (должен поступать) удалившийся в лес, чтобы вступить на истинный путь? По этому поводу дают различные толкования.

Яяти сказал:
(Ученик), соблюдающий обет воздержания, достигает цели, если он приступает к учебе, когда его позовут; если его не понуждают в (домашних) делах учителя, если он встает раньше, а ложится позже (учителя); если он ласков, обуздан и тверд, внимателен и способен к учению. Древняя упанишада* говорит о домохозяине, что он, приобретя законным путем богатство, должен совершать жертвоприношения, раздавать милостыню, угощать гостей и не должен брать того, что не дано другими. Наивысшего успеха достигает такой отшельник, который, обуздав свое желание к пище, живет в лесу, добывает пропитание своими силами и воздерживается от греха, который раздает милостыню ближним и не причиняет страданий другим. Тот нищий, кто живет не за счет своих занятий и бездомный, кто постоянно обуздан в чувствах и отрешился от всего, кто пользуется приютом не в местах жительства и проворен, кто, проходя небольшой (путь в день), странствует не в одной местности. Тою ночью, когда замирает обыденная жизнь, когда бывают побеждаемы страсти и отдавшиеся наслаждениям, — тою ночью мудрый, удалившийся в лес, пусть приложит старания к тому, чтобы укротить свою душу. Живущий в лесу, освободив в лесу элементы своего тела, приводит к спасению десять своих предков и десять последующих родственников, и одновременно себя как двадцать первого.

Аштака  сказал:
Расскажи нам: сколько имеется видов отшельников и сколько видов отшельничества? Мы желаем услышать об этом.

Яяти сказал:
Тот может быть отшельником, у кого, хотя он и живет в лесу, имеется вблизи деревня, или же тот, кто, хотя он и живет в деревне, имеет вблизи лес, о владыка людей!

Аштака  сказал:
Каким же образом у живущего в лесу бывает вблизи деревня и каким образом у живущего в деревне бывает вблизи лес?

Яяти сказал:
Отшельник, который не может приобщиться к мирскому образу жизни, должен жить в лесу. И таким образом у него, хотя он и живет в лесу, бывает вблизи деревня. Отшельник, который не имеет огня и (постоянного) жилища и бродит по разным местам, должен довольствоваться такой одеждой, какую носят на бедрах. И пусть он довольствуется такой пищей, которая достаточна лишь для поддержания жизни. И таким образом у него, хотя он и живет в деревне, имеется вблизи лес. Тот отшельник, который, отвергнув желания, бросив свои занятия и обуздав чувства, будет соблюдать обет молчания, — достигнет в мире успеха. Кто смеет не чтить того, у кого белые зубы, обрезаны ногти, кто совершил омовение и украшен (добродетелями), кто свободен от желаний и чист в своих поступках? Когда отшельник, изнуренный покаянием и истомленный, когда уменьшились его мясо, кости и кровь, приходит к безразличию, погрузившись в молчание, — он, победив этот мир, побеждает и другой. Когда отшельник разыскивает ртом пищу, уподобляясь корове, то прежняя его мирская жизнь содействует его бессмертию.

Так гласит глава восемьдесят шестая в Адаипарве великой Махабхараты.

Глава 112 / 1-34

Вайшампаяна   сказал:
Услышав сказанное, о махараджа, Кунти* молвила царю Панду*, быку из рода Куру, герою и своему супругу: «Ты не должен никогда, о знаток закона, говорить так мне, преданной тебе законной супруге, о лотосоглазый! Ты сам, о могучерукий потомок Бхараты, произведешь от меня по закону детей, одаренных доблестью, о герой! Вместе с тобой, о тигр среди мужей, я отправлюсь на небо; ты же сам сочетайся со мною ради потомства, о потомок Куру! Я даже мысленно не вступлю в связь с другим мужчиною, кроме тебя. Какой же есть на земле другой человек, превосходнее тебя? А пока выслушай это святое сказание из пуран, которое я (некогда) услышала и (теперь), о большеглазый, я расскажу тебе.
Был некогда царь, известный под именем Вьюшиташва, весьма благочестивый и приумножавший род Пуру. В то время как он, справедливый и благородный, совершал жертвоприношение, к нему явились боги вместе с Индрой и божественными мудрецами. И тогда при жертвоприношении благородного царственного мудреца Вьюшиташвы Индра опьянел от сомы, а дваждырожденные от даров. А Вьюшиташва, о царь, ярко сиял тогда над людьми, как будто это проходило солнце над всеми существами после холодов. Потом при совершении великого жертвоприношения коня величественный Вьюшиташва, лучший из царей, победив всех царей и захватив (добычу), свергнул их: восточных и северных, серединных стран и южных. И, обладая силою десяти слонов, он сделался владыкой царей. Вот песенка, которую распевают люди, сведущие в пуранах: ,,Вьюшиташва, победив эту землю вплоть до самых границ океана, охранял все касты, подобно тому, как (охраняет) отец своих родных сыновей". Ублажая (богов) большими жертвами, он дал богатства брахманам. Собрав бесчисленные драгоценности, он совершил великие жертвоприношения. Он выжал большое количество сомы и совершил жертвоприношения Сомасанстха. И была у него супруга, крепко любимая, по имени Бхадра, дочь (мудреца) Какшивана, о владыка людей, по красоте несравненная на земле. Как говорит молва, они оба взаимно полюбили друг друга. Охваченный любовью к ней, он заболел и в скором времени скончался, подобно тому, как заходит солнце. Когда же умер тот владыка людей, супруга его Бхадра, бездетная и удрученная, о тигр среди мужей, стала сетовать, мучаясь великой скорбью — так нам известно. Внемли же тому, (что говорила она), о владыка людей!
„Всякая женщина, лишенная сыновей, о знаток высокого закона, которая живет без супруга, (на самом деле) не живет (на свете), ибо она несчастна. Для женщины без мужа лучше смерть, о лучший из кшатриев! Я желаю идти по твоему пути, будь же милостив, возьми меня. Без тебя я не в состоянии жить даже минуту, сделай же милость, о царь, возьми меня скорее отсюда. Когда ты, о тигр среди мужей, уходишь и не возвратишься больше, я всюду последую за тобой по ровным и неровным местам. Я, словно тень, никогда не буду отступать от тебя, о царь, всегда буду послушна твоей воле, о тигр среди мужей, и всегда буду угождать тебе в том, что приятно и полезно (для тебя). Отныне, о царь, жестокие душевные муки, истощающие душу, будут овладевать мною без тебя, о лотосоглазый! Наверное мною, несчастной, еще в прежней жизни разлучены любящие пары или же расстроены связи (между другими существами), о царь! Поэтому такое же несчастье, вызванное разлукой с тобою, и накопленное в прежних перерождениях через греховные деяния, постигло и меня. Начиная с нынешнего дня, о царь, я, охваченная несчастием и стремящаяся лицезреть тебя, буду спать на ложе из травы куша. Покажись же мне милостиво, о тигр среди мужей! Охваченная горем и печалью, беззащитная и жалкая я ведь сетую, о владыка мужей!".
Меж тем как она все снова и снова причитала так, обняв его труп, невидимый голос сказал: ,,Встань, о Бхадра, ступай себе, я дам тебе дар: я произведу от тебя детей, о мило-улыбающаяся! Совершив омовение с окончанием месячных, взойди со мною, о прекраснобедрая, на свое собственное ложе в ночь четырнадцатого или же восьмого дня лунного месяца''. Услышав то, царица, верная своему супругу и жаждущая сыновей, сделала тогда так, как было сказано. И от того трупа царица родила тогда, о царь, сыновей: трех шальвов* и четырех мадров*, о лучший из рода Бхараты! Точно так же и ты, о бык из рода Бхараты, силою своих подвигов способен произвести от меня сыновей».

Так гласит глава сто  двенадцатая в Адипарве великой Махабхараты.

Глава 123 / 1-78

Вайшампаяна  сказал:
Между тем Арджуна* проявлял большое усердие в служении учителю и прилагал крайние старания, чтобы (овладеть) военным искусством. И он сделался любимцем Дроны*. Тогда Дрона позвал повара и сказал ему наедине: «Ты никогда не должен давать Арджуне пищу в темноте». Как-то однажды, когда Арджуна ел, поднялся ветер и погасил горевшую лампу. Но Арджуна продолжал есть пищу, и рука величавого от постоянного принятия пищи не отклонялась от его рта. Решив, что это происходит от привычки, пандава стал упражняться в стрельбе и ночью. И Дрона услышал звук его тетивы, о Бхарата! Встав, он подошел к нему и, обняв его, сказал: «Я постараюсь сделать так, что не будет в мире другого держателя лука, равного тебе, говорю тебе правду». Затем Дрона стал обучать Арджуну искусству сражаться на колесницах и на слонах, на конях и на земле. Дрона обучил пандаву сражаться мечом и палицей, метать копья и дротики, а также действовать при смешанных сражениях.
Увидя его искусство, цари и царевичи, желавшие овладеть военной наукой, тысячами стекались туда. Затем, о махараджа, к Дроне явился Экалавья, сын Хираньядхануса, царя нишадхов*. Но он, знаток закона, подумав «это нишадхиец», не принял его к себе в ученики по стрельбе из лука из уважения к своим (ученикам). А тот укротитель врагов, припав головой к стопам Дроны, удалился в лес. Сделав из глины изображение Дроны и оказывая ему как учителю высокие почести, он стал сосредоточенно заниматься стрельбой из лука, проявляя большое усердие. Исполненный высочайшей веры и глубокого напряжения он достиг наивысшего искусства накладывать стрелу, прицеливаться и пускать ее. И вот однажды с разрешения Дроны все кауравы* и пандавы*, сокрушители врагов, выехали на колесницах на охоту. Случайно, о царь, за пандавами последовал тогда один какой-то человек, взяв с собою (охотничьи) принадлежности и собаку. И когда все они бродили там, желая исполнить каждый свое дело, собака та, беспечно рыща в лесу, набрела на нишадхийца. Заметив нишадхийца, черного (видом), с телом, вымазанным грязью, со шкурой черной антилопы (на плече), собака с лаем остановилась неподалеку от него. Тогда он, показывая ловкость во владении оружием, выпустил, как будто разом, семь стрел в пасть лающей собаки. А собака с пастью, наполненной стрелами, пришла к пандавам. Увидев ее, доблестные пандавы пришли в крайнее изумление. И при виде такой высокой ловкости попадания в (цель) по звуку, они все устыдились и прославили (искусство нишадхийца). Затем пандавы стали разыскивать в лесу того (стрелка) и увидели, о царь, обитателя лесов, беспрерывно выпускавшего стрелы. И, не узнав его, безобразного на вид, они спросили его: «Кто ты и чей ты будешь?».

Экалавья  сказал:
Узнайте во мне, о герои, сына Хираньядхануса, повелителя нишадхов, и ученика Дроны, изучившего науку владения луком.

Вайшампаяна  сказал:
Узнав, что это действительно был он, пандавы потом вернулись и рассказали Дроне все о чудесном происшествии. А Арджуна, сын Кунти, о царь, размышляя об Экалавье, учтиво сказал так Дроне, встретившись с ним наедине: «Ведь (как-то однажды), обняв меня, когда я был один, ты сказал мне с любовью такое слово: „Не будет у меня ученика, лучшего, чем ты". Но почему же тогда у тебя есть еще другой ученик, могучий сын царя нишадхов, который превосходит меня и даже (всех) в мире?».
Дрона же, подумав с минуту, принял решение и, взяв с собою Савьясачина, отправился к нишадхийцу. И он увидел Экалавью, с телом, покрытым грязью, со сложенными как у отшельника волосами, одетого в лохмотья, с луком в руке и беспрерывно выпускающего стрелы. А Экалавья, завидев приблизившегося Дрону, подошел к нему и, обняв (его ноги), припал головой к земле. И, как надлежит, почтив Дрону, тот нишадхиец объявил себя учеником его и остановился перед ним, сложив почтительно ладони. Тогда Дрона, о царь, сказал Экалавье такое слово: «Если ты мой ученик, то немедленно уплати мне плату». Экалавья же, услышав то, довольный сказал так: «Что же я должен дать, о великий! — пусть прикажет учитель. Ведь у меня нет ничего такого, чего нельзя было бы отдать учителю, о лучший из знатоков вед!». Ему отвечал (Дрона): «Отдай же мне большой палец твоей правой руки». И Экалавья, всегда преданный справедливости, держа свое обещание, с веселым лицом и неопечаленной душой отрезал, не раздумывая, свой большой палец и отдал его Дроне. Вслед за этим нишадхиец (остальными) пальцами натянул (лук), но он уже не был так быстр, как прежде, о владыка мужей! И тогда Арджуна обрадовался всей душой и стал свободен от лихорадки ревности. А Дрона оказался верным своему слову: никто другой не мог превзойти Арджуну.
Среди кауравов два ученика Дроны, Дурьйодхана* и Бхима, предавались особенно упражнениям на палицах. Ашваттхаман* превосходил во всех тайнах (применения оружия), а оба близнеца* превзошли других мужей умением владеть мечом. Юдхиштхира же был наилучшим из бойцов на колеснице, но во всех отношениях отличался Дхананджая. Благодаря уму, усердию, силе и настойчивости в упражнениях во всех видах оружия пандава прославился (по всей земле) до самих границ океана как вожак вожаков колесниц. В военной (науке) и в преданности учителю Арджуна превосходил всех. Хотя наставления (учителя) по части оружия были (для всех) одинаковы, могучий Арджуна, благодаря одаренности, один среди всех царевичей сделался воином-атиратхом*. А коварные сыновья Дхритараштры* не выносили Бхимасену*, превосходившего (всех) силою, и Дхананджаю, овладевшего военным искусством, о владыка мужей!
Однажды Дрона, желая удостовериться в том, (как его ученики) овладели оружием, созвал их всех, сведущих во всех науках, о бык среди мужей! И, велев поместить на вершине дерева искусственного ястреба, сделанного мастерами без ведома царевичей, он указал им на него как на цель.

Дрона  сказал:
Все вы быстро возьмите свои луки и станьте здесь. Возложив (на тетиву) стрелы, цельтесь в этого ястреба. По моей команде голова его должна быть снесена. Каждому из вас я дам команду, действуйте же так, сынки!

Вайшампаяна   сказал:
Тогда (Дрона), лучший из потомков Ангираса*, сказал первому (из них) — Юдхиштхире*: «Возложи стрелу, о неприступный, и по моей команде пусти ее». И вот Юдхиштхира, по приказу учителя, первым взял лук, издававший большой шум, и стал целиться в ястреба. И через минуту, о бык из рода Бхараты, Дрона сказал такие слова тому потомку кауравов, держащему натянутый лук: «Видишь ли ты этого ястреба на вершине дерева, о сын лучшего из мужей?». — «Вижу», — ответил учителю Юдхиштхира. Но через минуту Дрона опять спросил его: «А видишь ли сейчас это дерево, меня и братьев?». — «Вижу это дерево и тебя, и братьев, и ястреба», — отвечал ему снова сын Кунти. И Дрона, недовольный в душе, сказал тогда ему с укором: «Отойди же, непосильно тебе пронзить эту цель». Затем великославный он, желая удостовериться в (знаниях учеников), вопросил таким же порядком сыновей Дхритараштры, начиная с Дурьйодханы, Бхиму и других учеников, а также царевичей, явившихся из других стран. И все они отвечали (Дроне): «Мы видим все это», и были осуждены им.
Тогда Дрона с улыбкой обратился к Дхананджае: «Теперь ты должен поразить эту цель, смотри же внимательно. По моей команде ты должен выпустить стрелу. Натяни лук, о сын, и стой пока с минутку». Когда так было сказано, Савьясачин, по слову учителя, стал с натянутым луком, смотря пристально в цель. И через минуту Дрона обратился к нему: «Видишь ли ты этого ястреба и дерево, а также меня?». — «Вижу этого ястреба, — отвечал Дроне Партха, о Бхарата, — но не вижу ни дерева, ни тебя». Тогда неприступный Дрона, довольный в душе, через минуту снова спросил наилучшего героя среди пандавов: «Если ты видишь этого ястреба, то скажи еще слово». — «Вижу только голову ястреба, но не тело», — отвечал тот. И Дрона, у которого от восторга волоски поднялись на теле, услышав, что ответил Арджуна, сказал Партхе: «Стреляй!» И тот выпустил (стрелу), не раздумывая. И в мгновение срезав острым наконечником стрелы голову того ястреба, помещенного на дереве, пандава сбил ее на землю. И когда подвиг тот успешно был исполнен, (Дрона) обнял пандаву и стал считать уже побежденным в бою Друпаду вместе с его сообщниками.
Спустя некоторое время (Дрона), лучший из потомков Ангираса, вместе с учениками отправился к Ганге совершить омовение, о бык из рода Бхараты! И когда Дрона погрузился в воду, его схватил за ногу могучий крокодил, обитавший в воде, движимый своей смертью. И хотя он сам был в состоянии освободиться от него, он вызвал на это всех своих учеников, торопя их: «Убейте крокодила и освободите меня». И, по его повелению, Бибхатсу пятью острыми, неотвратимыми стрелами убил крокодила, погруженного в воду. Другие же в это время смутились и остались каждый на своем месте. Убедившись, что пандава тот вполне подготовлен действовать, Дрона подумал о нем как о выдающемся среди всех учеников и возрадовался тогда душою. А крокодил, рассеченный на множество частей стрелами Партхи, принял свою смерть, выпустив ногу благородного (риши). Тогда сын Бхарадваджи* сказал благородному и могучему воину, сражающемуся на колеснице: «Возьми, о могучерукий, это необыкновенное и совершенно неотразимое оружие, именуемое „брахмаширас", вместе с правилами его метания и возвращения. Но оно никогда не должно применяться тобою против людей, ибо, брошенное в малосильного, оно может сжечь весь мир. Об этом оружии товорят, о сын, что оно не имеет себе равного в трех мирах; поэтому содержи его осторожно и внемли этим моим словам: если какой-нибудь нечеловеческий враг нападет на тебя, о герой, то для поражения его применяй в сражении это оружие». И Бибхатсу с почтительно сложенными ладонями дал ему обещание, сказав «хорошо», и взял то высочайшее оружие. И ему снова молвил учитель: «Ни один муж в мире, владеющий луком, не будет равным тебе!».

Так   гласит  глава сто   двадцать   третья в Адипарве великой Махабхараты.

Махабхарата книга вторая Сабхапарва или книга о собрании

Сказание о покорении мира / Глава 23

Вайшампаяна  сказал:
Партха*, получив превосходнейший лук и два неистощимых колчана, колесницу, древко знамени и дворец собраний, сказал Юдхиштхире*: «Лук, оружие, стрелы, великая доблесть, союзники, земля, слава и войско — все это добыто мною, о царь, что трудно достижимо, хотя и желанно. Теперь, я полагаю, нужно сделать то, что (способствовало бы) приумножению нашей казны. (Поэтому) я хочу заставить всех царей платить дань, о лучший из царей! В счастливый лунный день и миг, при благоприятном созвездии я отправлюсь покорить страну света, охраняемую подателем богатства (Куберой)*».
Услышав  слова  Дхананджайи*,  царь  справедливости   Юдхиштхира сказал ему в ответ, и голос его звучал мягко и глубоко: «О бык из рода Бхараты*, отправляйся (сперва) к брахманам*, достойным произнести благословения на горе врагам и на радость друзьям. Твоя победа несомненна, о Партха! И ты, конечно, достигнешь (исполнения) своих желаний».
Когда было так сказано, Партха отправился, окруженный великим войском, на небесной, дарованной Агни колеснице, на которой были совершены необычайные подвиги. Также и Бхимасена и два близнеца*, два быка среди мужей, отправились все с войсками, будучи приняты с почетом царем справедливости. Сын карателя (демона) Паки (Арджуна) покорил страну, находящуюся под покровительством владыки богатства (Куберы), Бхимасена — восточную, Сахадева — южную, и Накула, знаток оружия, о царь, покорил западную страну. А царь справедливости Юдхиштхира (тем временем) пребывал в  Кхандавапрастхе.
Джанамеджая   сказал:
Расскажи подробно, о брахман, о покорении стран света. Ведь я не могу насытиться, слушая о великих деяниях моих предков.
Вайшампаяна   сказал:
Прежде всего я расскажу тебе о победах Дхананджайи. Ведь эта земля была покорена одновременно всеми сыновьями Притхи*. Сначала могучерукий Дхананджая без значительных усилий подчинил своей власти царей в области куниндов*. Покорив анартов*, калакутов* и куниндов, он нечестным путем победил (царя) Сумандалу вместе с его войском. Вместе с ним (т. е. Сумандалой), о царь, Савьясачин*, тот укротитель врагов, покорил остров Сакала* и царя Пративиндхью, а также царей, которые жили на острове Сакала, одном из семи островов (мира). Между Арджуной и их войсками произошла шумная битва. Покорив и их, тот могучий стрелок из лука, о бык из рода Бхараты, вместе с ними со всеми подошел к (царству) Прагджьйотиша*. Там был великий царь Бхагадатта*, о владыка народов! Между ним и благородным пандавой произошла великая битва. Прагджьйотиша была поддержана киратами* и чинами*, а также другими многочисленными воинами, проживавшими на берегу океана. Тогда царь (Бхагадатта) заставил Дхананджаю сражаться восемь дней, сам не зная усталости в битве, и сказал ему, смеясь: «О могучерукий потомок Панду, доблесть присуща тебе, сыну карателя Паки, блистающему в сражении! Я друг Индры богов, и в битве я не ниже (самого) Шакры, но не могу, о сын, противостоять тебе в бою. Скажи, о сын Панду, чего ты желаешь и что я должен сделать для тебя? Что ты скажешь, о могучерукий, то я и сделаю, о сынок!».
Арджуна   сказал:
Есть (на земле) царь Юдхиштхира, сын Дхармы*, бык из рода Куру. Я хочу, чтобы (он достиг) положения великодержавного государя. (Поэтому) плати ему дань. Ты — друг моего отца и ты также доволен мною. Поэтому я не приказываю тебе, а пусть (дань) платится охотно по доброй воле.
Бхагадатта   сказал:
О ты, имеющий своей матерью Кунти, ты для меня как и царь Юдхиштхира. Я все исполню. Что еще я должен сделать для тебя?

Так гласит глава двадцать третья в Сабхапарве великой Махабхараты.

Глава 24

Вайшампаяна    сказал:
Победив его, могучерукий сын Кунти, Дхананджая, двинулся оттуда в северную страну, охраняемую подателем богатства (Куберой). И тогда Каунтея, тот бык среди людей, покорил внутренние горы, внешние горы и высокие горы. Покорив все горы и всех царей, которые там правили, и подчинив их своей власти, он забрал у них драгоценности. И расположив к себе тех царей, он вместе с ними, о царь, пошел на (царя) Бриханту, жившего в (стране) кулутов*, сотрясая эту землю грохотом отборнейших барабанов, скрипом ободов колес (своих) колесниц и ревом слонов. Тогда юный Бриханта, выступив из своего города с войском четырех родов, заставил пандаву сразиться. Страшное столкновение произошло между Дхананджайей и Брихантой, но Бриханта не в состоянии был противостоять доблести пандавы. Узнав, что сын Кунти неодолим, тот властитель гор, неразумный, явился к нему со всеми своими драгоценностями. Возведя его на царство, тот (пандава) вместе с кулутами выступил затем, о царь, против Сенабинду* и скоро сбросил его с царства. Затем он подчинил Модапуру*, Вамадеву*, Судаману, Сусанкулу и северных кулутов*, а также их царей. По приказанию царя справедливости Дхананджая, находясь там, покорил, о царь, при помощи мужественных воинов пять (этих) стран в порядке их значимости. Достигнув Дивахпрастхи*, великой столицы (царя) Сенабинду, тот властитель расположился там со своим войском, состоящим из четырех родов.
Окруженный всеми, (кого он покорил), тот бык среди людей, одаренный великой силой, двинулся на царя Вишвагашву, потомка Пуру. И покорив в битве храбрых горцев, великих воинов на колесницах, он завоевал при помощи войска, о царь, город, защищаемый (царем) из рода Пуру. И победив пурувийского (царя) и племена дасью*, обитавшие в горах, пандава покорил семь племен (по названию) Утсавасанкета*. Затем тот бык среди кшатриев покорил храбрых воинов Кашмира*, а также (страну) Лохиту* вместе с десятью объединениями (царей). Далее Каунтея (покорил) тригартов*, дарвов*, а многочисленные воины из племени коканадов*, о царь, все выступили (против него). Затем потомок Куру покорил прекрасный (город) Абхисари*, а также победил в битве Рочаману, проживавшего в Ураге*. Затем сын карателя Паки, применив свою могучую силу, сокрушил в битве прекрасный город Синхапуру*, защищаемый различными видами оружия. Затем Киритин*, тот бык среди пандавов, потомок Куру, вместе со всем своим войском сокрушил сухмов* и чолов*. Потом сокрушительным натиском потомок Куру, наделенный великой доблестью, подчинил своей власти неприступных бахликов*. Забрав отборную часть войска и оставив несущественную, пандава, сын карателя Паки, покорил затем дарадов* вместе с камбоджами*. И племена дасью, которые обосновались на северо-востоке, и которые проживали в лесу, — всех их покорил тот властелин. Также лохов*, восточных камбоджей* и северных ришиков* — всех их, объединенных вместе, о великий царь, победил Пакашасани*. Сражение с ришиками было ужасное. (Происшедшее) между превосходнейшими ришиками и Партхой, оно напоминало (сражение между богами и асурами), возникшее из-за Тараки. И победив тогда на поле битвы ришиков, о царь, он взял у них восемь коней, цветом похожих на брюшко попугая, а также других коней, (ходящих) в паре, (цветом) напоминающих павлинов. И покорив в сражении горы Хималая вместе с Нишкутой*, тот бык среди мужей, достигнув Белой горы*, расположился там лагерем.

Так гласит глава двадцать четвертая в Сабхапарве   великой   Махабхараты.

Глава 25

Вайшампаяна   сказал:
Пересекши Белую гору, тот герой, лучший среди пандавов, о потомок Бхараты, покорил страну, населенную кимпурушами*, защищаемую сыном Друмы*, в великом сражении, губительном для кшатриев, и подчинил ее своей власти. Покорив ее, сын Пакашасаны, сосредоточенный мыслью, вместе со своим войском двинулся на страну, по названию Хатака*, охраняемую гухьяками*. Покорив их путем увещевания, потомок Куру увидел тогда великолепное озеро Манаса, а также все водоемы, священные для мудрецов. Достигнув озера Манаса*, властитель пандава покорил затем страну, охраняемую гандхарвами*. Там с города гандхарвов он получил высочайшую дань — отличных коней цвета куропаток, пегих и с глазами, как у лягушек. Прибыв в северную Хариваршу*, пандава, тот сын Пакашасаны, захотел покорить ту страну. Тогда стражники ворот с огромными телами, наделенные великой доблестью и силой, подойдя к нему, весело сказали такие слова:
«О Партха, тебе этот город никак не победить. Возвращайся отсюда, о счастливый, того, (что ты достиг), вполне достаточно, о Ачьюта! Тот человек, который вступит в этот город, безусловно не будет существовать. Мы довольны тобою, о герой! Твои победы вполне достаточны. И ничего здесь не видно (такого), о Арджуна, что могло бы быть побеждено тобою. Здесь обитают северные куру*, но здесь не может быть сражения. И если даже ты войдешь сюда, о Каунтея, ты ничего не увидишь, ибо здесь ничего нельзя увидеть человеческим оком. Если же ты, о тигр среди мужей, желаешь приобрести здесь что-нибудь другое, то скажи, — мы исполним это по твоей просьбе, о потомок Бхараты!».
Тогда, о царь, сказал им Арджуна, сын Пакашасаны: «Я хочу достичь положения великодержавного государя для мудрого царя справедливости (Юдхиштхиры). Я не вступлю в вашу страну, если это воспрещено людям. Пусть будет дано Юдхиштхире что-нибудь в виде дани». И тогда они дали ему в виде дани небесные одежды и дивные украшения, диковинные шкуры зверей и животных. Так тот тигр среди мужей покорил Северную страну, проведя множество боев как с кшатриями, так и с дасью. И победив тех царей и подчинив их своей власти, он взял у всех их богатства и различные драгоценные камни, а также коней цвета куропаток и пегих, подобных крылу попугаев, и других, (цветом) напоминающих павлинов, — всех, наделенных быстротою ветра. И окруженный огромнейшим войском четырех родов, о царь, герой возвратился в наилучший из городов — Шакрапрастху*.

Так гласит глава двадцать пятая в Сабхапарве великой Махабхараты.

Глава 26

Вайшампаяна   сказал:
В это самое время могучий Бхимасена, получив дозволение царя справедливости*, двинулся в восточном направлении. Окруженный огромным, могучим войском, способным сокрушить вражеские царства, тот тигр из рода Бхараты, увеличивающий скорбь своих врагов, направился в великий город панчалов*, и пандава, тигр среди царей, различными средствами расположил к себе панчалов. Затем, в короткое время покорив (область реки) Гандаки* и видехов*, тот могучий герой, бык среди мужей, двинулся на дашарнов*. Там царь дашарнов Судхарма совершил подвиг, приводящий в содрогание — вступил в великую битву с Бхимой без оружия. Бхимасена же, укротитель врагов, увидев его подвиг, назначил могучего Судхарму главным военачальником. Заставляя содрогаться землю (своим) могучим войском, о царь, Бхима, полный страшного могущества, направился тогда в восточную сторону. И тот герой, первейший из сильных, победил в битве, о царь, Рочаману, владыку Ашвамедхи*, вместе с его младшим братом. И победив его без значительных усилий, тот сын Кунти, потомок Куру, обладающий великой силой,  покорил восточную  страну.
Затем, продвинувшись на юг, в великий город пулиндов*, он подчинил своей власти Сукумару и царя Сумитру. Потом по приказанию царя справедливости тот бык из рода Бхараты двинулся на Шишупалу*, наделенного великой силой, о Джанамеджая! И царь (страны) Чеди, укротитель врагов, услышав о том намерении пандавы, вышел из города и принял его (с почетом). И встретившись, о великий царь, оба быка из рода Куру и Чеди спросили друг друга о благополучии их родных. Затем, предложив ему свое царство, царь Чеди, о владыка народов, сказал Бхиме, улыбаясь: «Что ты собираешься делать, о безупречный?». Тогда Бхима сообщил ему о намерении царя справедливости. И тот царь, одобрив то, поступил именно так. И прожив там тридцать ночей, окруженный гостеприимством Шишупалы, о царь, Бхима выступил оттуда вместе с войском, верховыми и упряжными животными.

Так гласит глава двадцать шестая в Сабхапарве великой Махабхараты.

Глава 27

Вайшампаяна   сказал:
Затем укротитель врагов покорил (царя) Шренимана в области Кумара* и Брихадбалу, властителя Косалы*. А в Айодхье* наилучший из пандавов победил без значительных усилий (царя) Диргхапраджню, знающего закон и наделенного великою силой. Затем властитель покорил (страну) Гопалакаччху* и северных соттамов*,а также царя — повелителя маллов*. Потом, подступив к области Джарадгава* у подножия Химавана*, он, могучий, за короткое время подчинил своей власти всю местность. Таким образом, победив различные страны, пандава, тот бык среди людей, наделенный величайшей силой и первейший по силе среди сильных, покорил также гору Кукшиман*, (расположенную) около Уннаты*. И могучерукий Бхима, обладающий страшным могуществом, (победив) в битве Субандху, царя Каши, (никогда) не отвращающегося (от битвы), подчинил его своей власти. Затем тот бык среди пандавов силою победил сражавшегося в битве Кратху, владыку царей, (правившего) вблизи Супаршвы*.Потом он, могущественный, (покорил) матсьев* и могучих малайев*, а также безупречных гайев* и всю область Пашубхуми*. И возвратившись (оттуда), он, могучерукий, покорил Мадарвику*, Махидхару и Сопадешу* и двинулся затем на север. И могучий сын Кунти силою завоевал (страну) Ватсабхуми*. Он покорил также властителя бхаргов* и повелителя нишадхов*, а также многочисленных царей с Маниманом во главе.
Затем Бхима, сын Панду, без особых усилий быстро покорил южных маллов* и (гору) Бхогаван*. Потом властитель тот подчинил шармаков и вармаков* только лишь средствами увещевания. И царя видехийского Джанаку*, владыку мира, победил тот тигр среди людей без особых усилий. И находясь в пределах Видехи*, сын Кунти пандава покорил (только посылкой войск) семерых властителей киратов*, (обитавших) вблизи горы Индрапарваты*. Покорив затем в битве сухмов* и восточных сухмов*, попавшихся на глаза, мужественный и могучий сын Кунти двинулся на магадхов*. И победив Данду* и Дандадхару*, (а также других) царей, он вместе с ними со всеми направился к Гириврадже. Расположив к себе увещеваниями сына Джарасандхи* и заставив его платить дань, он, могучий, вместе с ними (побежденными царями), о царь, выступил против Карны. Сотрясая землю войском четырех родов, он, наилучший из пандавов, сразился с Карной*, истребителем врагов. И победив в битве Карну и подчинив его своей власти, о потомок Бхараты, он, могучий, покорил тогда царей, обитавших в горах. Затем пандава силою своих рук убил в великой битве наисильнейшего царя Модагири*. Потом он (победил) повелителя паундров* — героя Васудеву*, наделенного великою силой, и царя Махауджаса, жившего в Каушикикаччхе*. И победив в битве этих обоих могучих героев, одаренных страшною силой, о великий царь, он двинулся тогда на царя Ванги*. Победив (затем) Самудрасену и царя Чандрасену, а также царя Тамралипты* и Качу, повелителя Ванги, а также властителя сухмов и тех (царей), которые обитают на берегу океана, тот бык из рода Бхараты покорил все племена млеччхов*. Так покорив различные страны и взяв у них богатства, могучий сын (бога) ветра* двинулся на Лаухитью*. Со всех царей млеччхов, обитавших на берегу океана и его островах, он взыскал дань и огромные богатства: различные драгоценные камни, сандал и благовонное алоэ, одежды, несравненные жемчуга и перлы, золото и серебро, алмазы и кораллы. И огромным ливнем богатств, исчисляющихся сотнями и десятками миллионов, окатил он, с душою неизмеримой, потом пандаву. И возвратившись в Индрапрастху, Бхима, страшный в своем могуществе,
передал тогда те богатства царю справедливости.

Так гласит глава двадцать седьмая в Сабхапарве  великой   Махабхараты.

Глава 28

Вайшампаяна    сказал:
Также и Сахадева*, будучи принят с почетом царем справедливости, двинулся вместе с большим войском в южном направлении. Тот властитель прежде всего покорил полностью шурасенов*, а затем могучий кауравья* силою подчинил своей власти царя матсьев*. Он победил в великом сражении Дандавакру, повелителя адхираджей*, и, заставив его платить дань, посадил его (вновь во главе) царства. Затем он подчинил своей власти Сукумару* и царя Сумитру и покорил также других матсьев и патаччаров*. Затем он, мудрый, быстро покорил страну нишадов и Гошрингу*, лучшую из гор, а также царя Шренимана. Покорив затем (страну) Навараштру*, он двинулся на Кунтибходжу*, и тот с радостью принял его правление. Затем на берегу (реки) Чарманвати он увидел царя, сына Джамбхаки*, оставленного Васудевой (Кришной) из-за прежней вражды. Там он вступил в битву с Бходжей*, о потомок Бхараты, и, победив его в сражении, устремился на юг. И собрав с них дань и разного рода драгоценные камни, он вместе с теми (царями) направился в (область реки) Нармады. Величественный сын Ашвинов* победил (затем) двух героев Аванти*: Винду и Анувинду, окруженных большим войском. И взяв драгоценные камни, он направился затем в город Махишмати*. Там сын Панду, тот бык среди мужей, истребитель вражеских героев, блистательный Сахадева вступил в бой с царем Нилой*. Но для него это великое сражение было ужасным и страшным, а для воинов — губительным и подвергало его жизнь опасности, ибо владыка — Уноситель жертв* оказывал тому помощь. И тогда кони, колесницы, слоны, герои и их панцири в войске Сахадевы стали казаться горящими (ярким пламенем). И потомок Куру смутился душою и не мог сказать (что-либо) в ответ, о Джанамеджая!
Джанамеджая   сказал:
Почему владыка Агни стал в битве противником Сахадевы, старавшегося только ради жертвоприношения, о дваждырожденный?
Вайшампаяна  сказал:
Идет молва, что владыка — Уноситель жертв, живя там, в Махишмати, был еще прежде схвачен как соблазнитель чужих жен.. Разгуливая в то время случайно в образе брахмана, он был приведен к: предкам царя Нилы. И царь тогда приговорил его к наказанию согласно шастрам. Но от этого владыка — Уноситель жертв воспылал гневом. Увидев его (в собственном блеске), царь изумился и преклонил свою голову перед брахманом. И тогда Вибхавасу* оказал милость царю. Наипрекрасный исполнитель всех желаний вознаградил царя (ответным) даром. И тот владыка земли избрал (в дар) бесстрашие для своего войска. С тех пор цари, которые в неведении желают покорить тот город силою, о царь, сжигаются здесь огнем. И тогда же в том городе Махишмати, о потомок Куру, девушки стали недоступными: их нельзя было брать (в жены кому-нибудь) по своему желанию. Такой дар дал Агни для полной свободы женщин. Ибо там женщины разгуливали свободными по своему желанию. И с той поры (другие) цари всегда избегали того царства, о лучший из людей, из страха перед Агни, о великий царь!
А Сахадева справедливый, видя свое войско, удрученное от страха и окруженное огнем, о царь, оставался неподвижным, как скала. Прикоснувшись к воде и очистившись, он сказал тогда Паваке*: «Это все предпринято ради тебя, о Кришнавартман*, поклонение да будет тебе! Ты есть уста богов, ты — сама жертва, о Павака! Оттого, что ты очищаешь все, ты зовешься Павакой («Очищающий»); оттого, что ты уносишь (жертву), ты зовешься Хавьяваханой («Уноситель жертв»). Веды возникли ради (того, чтобы служить) тебе, поэтому ты прозываешься Джа-таведасом («Тот, для кого возникли веды»). Благоволи не чинить препятствия жертвоприношению, о Уноситель жертв!».
И сказав так, сын Мадри*, тот тигр среди мужей, устлал землю травами куша* и уселся, как надлежит, (в ожидании приближающегося) огня, перед лицом всего испуганного и смутившегося войска, о потомок Бхараты! И Агни не переступил через него, подобно тому как великий океан не переступает своих берегов. И тихо приблизившись, к потомку Куру, Агни сказал Сахадеве, богу среди людей, такие слова, полные ласковых заверений: «Встань, поднимись, о Кауравья, мною это было сделано из желания испытать тебя. Я знаю о намерении твоем, а также сына Дхармы*. Мною же должен охраняться этот город, о лучший из потомков Бхараты, до тех пор, пока будет продолжатель рода в династии этого царя Нилы. Но я исполню желание твоего сердца, о пандава!». Тогда встав, радостный душою, с почтительно сложенными ладонями и преклонив голову, сын Мадри, бык среди людей, почтил Паваку. И когда удалился к себе Павака, царь Нила прибыл к Сахадеве,. тигру среди мужей, повелителю сражений и (оказал ему) гостеприимство. И приняв почести и заставив его платить дань, победоносный сын Мадри направился тогда в южную сторону.
Подчинив затем своей власти царя (города) Трипура, неизмеримого в своем могуществе, он, могучерукий, быстро покорил владыку Потаны*. Затем он, могучерукий, с большим усилием подчинил своей власти Ахрити, наставника Каушики, а также повелителя Сураштры. Находясь в пределах Сураштры*, он, справедливый в душе, послал (гонца) к царю Рукмину, правившему в Бходжакате*, (и его отцу) — владетельному и мудрому Бхишмаке, другу самого Индры. И тот, могучерукий, вместе со своим сыном, о царь, охотно принял его власть, имея в виду (его родство с) Васудевой (Кришной). И тогда повелитель сражений, взяв от них драгоценные камни, вновь двинулся в поход. Затем он, великий своим могуществом и силой, подчинил своей власти (страну) Шурпараку* и племя, носящее название «упакрита»*, а также дандаков*. (Он покорил) также царей, обитавших на берегах океана и его островах, родившихся в роду млеччхов, нишадов и людоедов, а также карнаправаранов* и тех людей, которые произошли от утробы ракшасов и называются каламукхами*, также (горную область) Коллагири* и Мурачипаттану*, а также остров, по названию «Медный»*, и гору Рамаку*. Многоумный, он подчинил своей власти и царя Тимингилу, а также людей об одной ноге — лесных жителей, (прозываемых) кевалами*. А город Санджаянти* и (страны) Пиччханду* и Карахатаку* он подчинил только (отправкой туда) гонцов и заставил их платить дань.
Он также (покорил) пандьев* и дравидов* вместе с удракералами*, андхров* и талаванов*, калингов* и оштракарников*. (Города) же Антакхи и Рому, а также город яванов* он подчинил своей власти лишь (отправкой туда) гонцов и заставил их платить дань. Достигнув берега моря, мудрый и справедливый душою сын Мадравати*, о царь царей, направил с дружескими заверениями гонцов к благородному Вибхишане*, внуку Пуластьи. И тот охотно принял его власть, ибо мудрый властитель умозаключил, что это есть действие времени. Затем он послал (пандаве) различные драгоценные камни, наилучший сандал и благовонное алоэ, дивные украшения, дорогие одежды и бесценные жемчуга. И тогда мудрый и прославленный Сахадева возвратился (к себе домой).
Так быстро покорив дружественными увещеваниями и (прямыми) завоеваниями (многочисленных) царей и заставив их платить дань, возвратился тот укротитель врагов. И передав все царю справедливости, о бык из рода Бхараты, он, свершивший свое дело, о царь, продолжал жить счастливо, о Джанамеджая!

Так гласит глава двадцать восьмая в Сабхапарве великой Махабхараты.

Глава 29

Вайшампаяна   сказал:
Теперь я расскажу тебе о подвигах и победах Накулы, о том, как этот властелин покорил область, ранее завоеванную Васудевой (Кришной). Выступив из Кхандавапрастхи с огромным войском, он, мудрый, отправился в западном направлении, сотрясая землю могучим львиным кличем, и шумом воинов, и скрипом ободов колес колесниц. Тогда он двинулся на (страну) Рохитаку*, прекрасную и весьма богатую, изобилующую скотом, конями, (разного рода) богатствами и зерном, любимую Карттикейей*. Там произошла великая битва с героями маттамаюраками*. Лучезарный, он подчинил полностью своей власти пустынную местность, а также Шайришаку*, изобилующую зерном, и Махеччху*; затем — (племена) шиби*, тригартов*, амбаштхов*, малавов* и панчакарпатов*, а также (племена) дваждырожденных — мадхьямикайев* и ватадханов*. И возвратившись снова к обитателям лесов в местах паломничества Пушкара*, тот бык среди людей покорил племена утсавасанкетов*, а также могучих граманейев*, живущих на берегу моря, также шудр и племена абхиров*, живущих на берегах Сарасвати, и тех, кто промышляет рыбной (ловлей), и тех, кто обитает в горах. Блистательный, он подчинил своей власти также всю область Пятиречья* и Апарапарьяту*, а также (страну) Уттараджьйотику*, город Вриндатаку*, и (область) Дварапала*.
И тот сын Панду подчинил своей власти также раматхов*, харахунов* и всех царей, которые были в западных (областях), лишь одним повелением. Находясь там, он послал (гонца) Васудеве (Кришне), и тот властелин вместе с десятью (другими) царствами принял его власть. Затем, двинувшись на Шакалу*, город мадров*, он, могучий, подчинил своей власти Шалью*, своего дядю по матери, (который принял ее) весьма охотно. И заслуживающий его гостеприимства, он был радушно принят царем, о владыка народов! Взяв множество драгоценных камней, повелитель сражений двинулся дальше. И млеччхов, ужаснейших, обитающих на берегу океана, пахлавов* и варваров* — всех их он подчинил своей власти. И подчинив своей власти царей и взяв драгоценные камни, Накула, лучший среди мужей, знаток различных средств (для достижения цели), возвратился (в свой город). И сокровища благородного (повелителя) были столь велики, что их с трудом несли (на своих спинах) десять тысяч верблюдов, о великий царь! И явившись к доблестному Юдхишт-хире, пребывавшему в Индрапрастхе, счастливый сын Мадри передал ему богатства.
Так Накула покорил западные пределы, покровительствуемые Варуной*, уже однажды покоренные Васудевой (Кришной), о бык из рода Бхараты!

Так гласит глава двадцать девятая в Сабхапарве великой Махабхараты.

Махабхарата книга третья Араньякапарва или лесная книга

СКАЗАНИЕ О ЖИЗНИ В ЛЕСАХ

Глава 1

Джанамеджая* сказал:
Итак, нечестивые сыновья Дхритараштры с советниками своими плутовски обыграли Партхов* в кости, прогневили их дерзкими речами и тем посеяли великую вражду. Как же поступили, о достойнейший дваждырожденный*, в то давнее время праотцы мои, потомки Куру? Как, внезапно лишившись царской власти и встретившись с бедою, по лесам скитались Партхи, самому Индре равные пламенностью духа? Кто последовал за ними, постигнутыми тяжкой невзгодой? Чем кормились великие духом (Партхи), какие дела вершили, в каких краях обитали? Как, о достойнейший брахман, протекли для этих героев, сокрушителей недругов, двенадцать лет жизни в лесах? И как царевна Драупади, прекраснейшая из женщин, неизменно правдоречивая, верная супружескому долгу, причастная великой доле, (ничем) не заслужившая лишений, вступила в мрачное лесное жилище? Обо всем этом поведай мне пространно, о владеющий сокровищем тапаса!* Велико мое нетерпение услышать из уст твоих, о брахман, рассказ о подвигах (героев), наделенных в избытке мощью и ратным пылом!

Вайшампаяна* сказал:
Итак, когда нечестивые сыны Дхритараштры с советниками своими плутовски обыграли в кости и прогневили их, Партхи покинули Город слона*. Они взяли с собой Драупади и в полном вооружении выступили через городские ворота Вардхамана*, держа путь на север. (Колесничие), возглавляемые Индрасеной, со всеми женами и четырнадцатью слугами следовали за ними на быстрых колесницах.
Проведав об их уходе в изгнание, опечалились горожане; забыв об осторожности, собирались они и друг другу так говорили, без умолку порицая Бхишму*, Дрону*, Видуру*, а также сына Готамы*: «Пропадем мы все, и роды, и семьи наши, если нечестивец Дурьодхана* с помощью Саубалы*, Духшасаны* и Карны* взойдет на царство. Ведь там, где злодей, на злодеев же опираясь, правит царством, нет ни родовых устоев, ни благонравия, ни дхармы, ни артхи — откуда взяться там благополучию? Дурьодхана, алчный, тщеславный, низкий в помыслах, от природы бесстыдный, ненавидит всех, кто в чем-либо его превосходит; (зато) он дружен с людьми, отошедшими от добрых обычаев. Всему миру грозит гибель, если только воцарится Дурьодхана. Пойдем же лучше и мы все следом за Пандавами. Скромны, сострадательны, покрыты славой эти великие духом (мужи), восторжествовавшие над недругами, равно как и над собственными чувствами, одушевленные единой целью следования дхарме».
Сказав такие (слова, горожане) дружно последовали за Пандавами. Почтительно сложив ладони*, обратились они к сыновьям Кунти и Мадри: «Благо вам! Но куда вы идете, покидая нас в сей бедственной участи? Куда бы вы ни пошли, мы тоже последуем за вами. Все мы были глубоко огорчены, прослышав о том, как не ведающие жалости враги коварством одержали верх над вами. Не подобает вам покидать нас тут. Ведь мы — ваши верные и преданные друзья, неустанно пекущиеся о вашем благе. Не (дайте же) всем нам погибнуть в царстве, управляемом дурным царем! Внемлите, о мужи-быки, мы поведаем вам о том, как от сопричастности неблагому или благому рождаются пороки и достоинства.
Как благовонное вещество придает одежде, водам, земле и зернам сезама цветочный аромат, так причастность (благому) порождает достоинства. Общение с невеждами порождает путы заблуждения, а общение с праведными изо дня в день рождает добродетель. Посему тот, кто стремится к высочайшему покою, должен искать общения с людьми умудренными, зрелыми, благополучными, добрыми, предающимися подвижничеству. Следует посвятить себя служению тем, у кого рождение, мудрость и деяния — все три равно безупречны; общение с такими (людьми) предпочтительнее даже, нежели (изучение) шастр. Хоть и бездействуя, но пребывая в кругу следующих благочестию праведников, мы можем обрести благую заслугу; угождая же грешнику, (сами впадаем) во грех. От лицезрения нечестивых, от их касаний, бесед и близости с ними приуменьшается добродетель, и уже не может человек достичь совершенства. Вот и разумение человеческое: от общения с ничтожными принижается, с людьми средними — усредняется, при общении же с лучшими людьми приближается к совершенству. Все достоинства, кои прославлены в этом мире как источники дхармы, артхи и камы, возвещенные Ведами, воплощающиеся в житейских людских делах, высоко чтимые мудрыми, — все эти благие качества присущи вам вкупе и каждому в отдельности. Мы же, ища себе блага, желаем жить близ людей, исполненных достоинств».

Юдхиштхира сказал:
Счастлив удел наш, коли народ во главе с брахманами, движимый любовью и состраданием, наделяет нас достоинствами, коих мы не имеем. От себя и от братьев моих обращаюсь к вам с просьбой: пусть любовь и сочувствие к нам не позволят вам уклониться от ее исполнения. Царь (Дхритараштра), Видура, дед Бхишма, мать и большинство друзей моих, снедаемые тоской и печалью, (остались) в Городе слона. Коли вы желаете нам добра, то блюдите их дружно и с полным усердием. Поклявшись сопровождать нас, далеко ушли вы от дома; воротитесь назад и обратите полные любовью сердца ваши к моим близким, остающимся залогом нашего возвращения. Вот какая главная забота лежит у меня на сердце; если исполните это, как следует, то порадуете меня и выкажете мне уважение.

Вайшампаяна сказал:
Так (Юдхиштхира), Царь справедливости, напутствовал своих подданных; они же, опечаленные, издали отчаянный, страдальческий вопль: «Горе нам, о царь!» Тяжко страдающие, терзаемые скорбью, приблизились они к Пандавам* (для прощания) и нехотя пустились в обратный путь, продолжая перечислять достоинства Партхи.
После ухода горожан Пандавы взошли на колесницы и отправились на берег Джахнави, к великой смоковнице Прамана*. Придя к ней на исходе дня, герои окропились святыми водами и расположились там на ночь. Удрученные бедою, Пандавы провели эту ночь на одной воде. Из любви к ним некоторые брахманы — с огнем и без огня*, — кто с близкими своими, кто с толпами учеников, прибыли туда следом за ними. В кругу этих (мудрецов), искушенных в беседах о Брахмане, царь (Юдхиштхира) озарялся (величием). В тот прекрасный, но грозный час*, когда развели они свои огни, завязалась беседа, сопровождаемая звучанием ведийских гимнов. Всю ночь напролет славнейшие из брахманов нежными, лебедиными голосами услаждали и ободряли царя (Юдхиштхиру), достойнейшего в роду Куру.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» первая глава.

Глава 2

Вайшампаяна сказал:
Едва забрезжил рассвет, неутомимые в деяниях (Партхи) собрались уходить в леса. Но тут предстали перед ними брахманы, живущие подаянием. Царь Юдхиштхира, сын Кунти, сказал им: «Все у нас, несчастных, отнято: и имущество, и царство, и величие. Мы уходим в леса, где будем жить, питаясь плодами, кореньями, дичью. Много напастей в лесу, много хищников, змей; мнится мне, не минуете вы там беды.
Самим богам грозит гибель, если навлекут они на брахманов лишения, — какая же мне за то будет кара!   Вернитесь, о брахманы, в края, вам желанные!»

Брахманы сказали:
Куда бы ни лежал твой путь, мы готовы разделить его с тобою, царь! Можешь ли ты покинуть нас, преданно любящих тебя, прозревших суть благой дхармы! Ведь и боги проявляют сострадание к тем, кто преданно почитает их, особо же — к движимым благочестием брахманам.

Юдхиштхира сказал:
Дваждырожденные, я сам всегда безгранично и преданно любил брахманов. Но навлечь на вас, друзей моих, беду для меня равносильно погибели. Прежде плоды, коренья и дичь доставляли мне мои братья; ныне же рожденное скорбью отчаяние помутило их сознание. Обида, (нанесенная) Драупади, отторжение царства и пережитые страдания ввергли их в уныние; могу ль я теперь обременять их заботами!

Брахманы сказали:
Изгони из сердца, о царь, заботу о нашем пропитании. Мы последуем за вами и сами будем собирать дары леса. Духовным сосредоточением и молитвами мы принесем тебе благо, а скуку в лесу развеем сказыванием всяких подобающих случаю историй.

Юдхиштхира сказал:
Это верно: мне любо бывать с брахманами. Но я впал в нужду и вижу в этом как бы предостережение для себя. Если вы из любви ко мне станете претерпевать незаслуженные лишения, питаясь только тем, что сами же собрали, — каково мне будет видеть это! Да покроет позор нечестивых сыновей Дхритараштры!

Вайшампаяна сказал:
С этими словами царь (Юдхиштхира) пал наземь, обливаясь слезами. Тут один дваждырожденный, мудрец по имени Шаунака, искушенный в санкхье и йоге, возлюбивший созерцание Атмана, обратился к нему с такой речью: «Невежда изо дня в день находит сотни поводов для страха, тысячи — для печали; но не (таков) человек просвещенный. Люди, подобно тебе одаренные разумом, избегают причастности деяниям, замутняющим знание, запятнанным многими сквернами, губительным для благополучия. Знание, достижимое изучением шрути и смрити, изгоняющее все неблагое, зовется «восьмичастным»; ты обладаешь этим знанием, о царь! Такого, как ты, ни иссякание богатств, ни трудности, ни бедствия близких, ни страдания души и тела не в силах лишить бодрости духа. Послушай, я возвещу тебе шлоки, дарующие крепость духа, как они были некогда пропеты великосущным Джанакой:
«Этот мир терзаем страданиями, проникающими плоть и сознание; услышь, какое есть средство исцелить их, оба вместе и каждое в отдельности. Страдание плоти порождается четырьмя причинами: болезнью, прикосновением к вредному, утомлением, отлучением от желанного. Для врачевания болезней и плоти и сознания средства используются двоякие: с одной стороны — срочное применение целебных средств, с другой — правильное размышление. Так вот, если лекарь мудр, то он прежде всего стремится приятными беседами, дарующими больному блаженство, уврачевать (болезнь) сознания. Ведь от болезни сознания все тело воспаляется; так раскаленный шар, брошенный в сосуд, нагревает воду. Но как вода тушит пламя, так истинная мудрость врачует болезнь сознания; когда же сознание исцелено, приходит облегчение и телу.
Корень болезней сознания надлежит усматривать в привязанности. Движимая привязанностью, прилепляется душа (к объектам) и познает страдание. Корень страданий — в привязанности, причина страхов — в привязанности; привязанность несет людям и радостное возбуждение, и скорбь, и изнурение от тяжких трудов. Привязанностью порождаются страсть к (насыщению) органов чувств и страсть к внешним объектам; из этих двух, говорят, первая — пагубнее. Как пламя, проникнув в дупло, сожжет без остатка все дерево с корнем его, так и скверна страсти, пусть даже самая малая, человека, стремившегося к дхарме, влечет к погибели.
Чтобы стать отрешенным, мало разлучиться с (объектом привязанности); подлинно отрешился от близости (с ним) тот, кто зрит все ее скверны, кому чужды мстительность и жажда обладания. Посему привязанность к друзьям, приверженцам, к нажитым богатствам, телесную по своей природе, должно устранять с помощью знания. Как не удержится капля воды на лотосовом листе, так не коснется привязанность лучших из людей, сведущих в шастрах, духовно совершенных, исполненных знания. Того, в ком проснулась страсть, одолевает вожделение; в нем пробуждается желание, потом рождается страстная жажда. Эта ужасная, наигрешнейшая жажда порождает в людях непрестанную суетность, вовлекает их в грех, побуждает ко множеству беззаконий. Счастливы те, кто избавился от этой жажды, от коей вовек не избавятся люди дурные, жажды, не иссякающей с иссяканием сил, пожизненного недуга. Ни начала, ни конца нет у этой жажды, укоренившейся в человеческой плоти; она пожирает живые существа, как Огонь, не из чрева рожденный.
Как дрова уничтожаются огнем, ими же вскормленным, так и люди, духовно несовершенные, гибнут от врожденной своей жадности. Как страшится смерти всякий, кто наделен жизнью, так и обладатель богатства пребывает в постоянном страхе перед водой, огнем, ворами, царем и своими же родственниками. Оставь мясо на воздухе — его склюют птицы, на земле — пожрут звери, в воде — рыбы; так же все (готовы пожрать) и человека, владеющего богатством. Для тех, кто им владеет, богатство оборачивается злом. Никогда не познать благополучия тому, кто ищет обрести его через обогащение. Стоит только человеку завладеть богатством, как возрастают в сознании его всяческие заблуждения. Мудрецы знают, какие грозят смертным беды, проистекающие от богатства: это духовное убожество, гордыня, самообольщение, суетность и страх. Добывая богатство — страдаем, оберегая его — страдаем, убывает оно — страдаем, теряем — страдаем, тратим — страдаем; подчас и убивают люди друг друга из-за богатства. Тяжело расставаться с богатствами, но и тщательно сберегаемые не приносят они счастья; им всегда сопутствует страдание, поэтому, если утратишь богатство, не стоит печалиться. Глупцы — все в своей неудовлетворенности; удовлетворенности достигают мудрые. Жажда не имеет предела. А в удовлетворенности заключено наивысшее блаженство. Потому мудрые почитают удовлетворенность лучшим из сокровищ этого мира. Не вечна наша телесная оболочка, не вечна юность и сама жизнь, не вечно нажитое богатство, не вечна власть, не вечен союз любящих — и потому да не соблазнится мудрец ничем из этого! Когда приходится расстаться с накопленным, кто в силах перенесть вызванные этим страдания? А ведь не было еще такого человека, который, храня приобретенное, избег бы всяческих тревог. Посему праведники возносят хвалы тому, кто равнодушен к мирским благам. Лучше ведь вовсе не мараться грязью, чем после отмываться от нее."
Воистину, не подобает тебе желать мирских благ, о Юдхиштхира! Если считаешь долгом своим поступать в согласии с дхармой, то избавься вполне от вожделения!»

Юдхиштхира сказал:
Я жажду разбогатеть не для того, чтобы самому вкусить от обладания богатством. Я стремлюсь к этому с одной лишь целью — прокормить брахманов, отнюдь не из своекорыстия. Может ли человек, подобно мне несущий обязанности домохозяина, не питать и не блюсти тех, о брахман, кто сопутствует ему в скитаниях? Всем живым существам положено делиться друг с другом; потому всякий глава семьи обязан поддерживать даяниями тех, кто не ведет своего хозяйства. У благочестивых хозяев всегда должно найтись для гостя место в доме, вода для питья, трава на подстилку, и в-четвертых, ласковое слово. Утомленному надо предоставить ложе, уставшему стоять — сиденье, голодному — еду, жаждущему — питье. Приветливостью взора, сердечной добротой, ласковыми речами следует одаривать гостя; пусть хозяин, вставая, устремляется ему навстречу, пусть оказывает ему надлежащие почести. Неисполнение агнихотры, непочтительность к коровам, неуважение к гостям и родственникам, к детям, супруге, слугам суть (грехи), ведущие к гибели. Никто не смеет готовить пищу только для себя; никто не смеет без надобности резать скот; да не посмеет также вкушать пищу свою, не поднеся прежде, по обычаю, пищу (богам и питарам). Утром и вечером надлежит совершать жертвоприношение, именуемое вайшвадева, разбрасывая на земле пищу для собак*, псоядцев* и птиц. Самому питаться следует только вигхасой и амритой; вигхаса — это остатки от трапезы домашних; амрита — остатки от жертвоприношения. Говорят, что, если домохозяин в деятельности своей держится этих правил, тем самым он следует высочайшей дхарме. А каково твое мнение об этом, о брахман?

Шаунака сказал:
О горе! Сколь превратно все в этом мире! От чего отвращает лик свой праведник, то для нечестивца — источник наслаждения. Подчас люди невежественные, движимые пагубной страстью, порабощенные чувственностью, питаются по обету вигхасой, надеясь (в будущем рождении) насытить свою утробу и детородный член! А бывает, что и мыслящий человек, если помрачено его сознание, совлекается обманчивыми органами чувств (с истинного пути), как колесничий — непослушными, обезумевшими от волнения конями. Когда шесть чувств* встречаются с объектом, от них мгновенно рождается сознание, обусловленное начальным целостным объектом. У того (человека), чей разум влеком к объекту совокупности чувств, рождается страстная жажда, вовлекается он в деятельность. И тогда, (повинуясь) желанию, (подкрепляемому) энергией целостного образа, пронзенный стрелами объектов, повергается он в огонь вожделения, как насекомое, летя на свет, падает в пламя. Тогда чревоугодие и прочие утехи помрачают его разум; погрязнув в грешном заблуждении, принимаемом им за истинное блаженство, человек тот, о владыка народа, не сознает более себя. Так-то и ввергается он в сансару и, крутясь словно колесо, переходит под воздействием неведения, жажды и груза прошлых деяний из одного лона в другое, вновь и вновь возрождаясь в различных видах существ, от Брахмы до стебля травы, то на земле, то в воде, то в воздушном пространстве. Таков удел глупцов; а теперь слушай об уделе разумных, приверженных дхарме и благочестию, ищущих блаженства на пути освобождения.
Как гласит речение Вед: действуй, но отрешись от плодов деяния! Только тогда соблюдешь ты все эти дхармы бескорыстно, а не из себялюбия. Принесение жертв, учение, дарения, подвижничество, правдивость, всепрощение, смирение, нестяжательство — таков, говорят, восьмеричный путь дхармы. Первые его четыре ветви ведут путем предков*; но только все предписанные действия надлежит совершать бескорыстно, а не из себялюбия. Остальные (четыре ветви) — это путь богов*, по которому всегда шествуют праведники. Кто очистил свой дух, пусть идет восьмеричным путем. Допуская только благие помыслы; обуздав должным образом чувства; ревностно исполняя (тягчайшие) обеты; угождая, как положено, наставникам; строго соблюдая правила питания; преуспевая, как подобает, в учении; отрешившись полностью от плодов деяний; навсегда пресекши (деятельность) мысли — только так должен жить тот, кто желает превозмочь сансару! Избавившись от страстей и злобы, боги обрели владычество над миром. Обладая йогическим всемогуществом, рудры, садхьи, адитьи, васу и двое Ашвинов поддерживают существование всего живого. Так и ты, о Каунтея, утвердившись в полном бесстрастии, постарайся путем подвижничества обрести совершенство и дар чудотворства. Те совершенства, что передаются от отца с матерью, а также достигаются добрыми делами, уже обретены тобою; стремись же теперь добыть для себя и эту, в подвижничестве обретаемую способность, дабы прокормить брахманов! Кому эта способность дана, тот может совершить все, чего бы ни восхотел в милосердии своем; предайся же трудам подвижничества, и ты осуществишь свое желание!

Такова в книге «Лесная»  великой  «Махабхараты» вторая глава.

Глава 3

Вайшампаяна сказал:
Выслушав речь Шаунаки, Юдхиштхира, сын Кунти, сопровождаемый братьями, пошел к своему родовому жрецу и сказал ему: «Не следовало бы этим брахманам, усвоившим (учение) Вед, сопровождать меня в моем изгнании. Многие беды постигли меня, и я не в силах обеспечить им защиту. И оставить их не могу, и даяниями поддерживать не способен. Как мне тут быть, да разъяснит почтенный!» На какое-то время Дхаумья*, достойнейший из блюстителей закона, предался размышлениям, дабы найти путь, согласный с дхармой, а потом отвечал Юдхиштхире:
«Было время, когда все живые создания сильно страдали от голода. Тогда Савитар-Солнце, словно родной отец, проникся к ним состраданием. Двинувшись северным путем*, собрал он своими лучами наделенную животворным теджасом влагу, а затем вернулся южным путем* и проник внутрь земли. Обернулся он полем-лоном, и в нем Царь растительности, согнав (в облака) весь теджас (паром носившийся) в поднебесье и (пролив вниз дождевую) влагу, породил растения. Оплодотворенное теджасом Месяца, пребывавшее в земле Солнце произвело (их) на свет; эти растения, наделенные шестью вкусовыми соками*, пригодные для жертвы, и составляют пищу всех живых существ на земле. Воистину, пища всех наделенных жизнью существ сотворена из Солнца, потому оно и есть отец всех существ; к нему обратись за помощью! Все великие духом цари, возвысившиеся над грехом как благородством происхождения, так и собственными благими деяниями, поддерживают своих подданных, предаваясь высоким трудам подвижничества. Бхима, Картавирья, Вайнья и Нахуша оберегали народ свой от бед, пребывая в самадхи, (обретенном) деяниями подвижничества и йогой. Вот и ты, чей дух устремлен к дхарме, ты, возвысивший себя над грехом добрыми делами, предайся, как велит тебе дхарма, подвижничеству и тем обеспечь пропитание для брахманов!»
   Вняв ко времени пришедшейся речи Дхаумьи, Царь справедливости, чистый духом Юдхиштхира предался суровейшему подвижничеству. Приношениями цветов и жертвенной пищи благочестивый царь воздал почести Творцу дня, а затем приступил к деяниям йоги. Восторжествовавший над чувствами, питающийся одним воздухом, он вошел в воды Ганги и стал совершать пранаяму*.

Джанамеджая сказал:
Как же сумел тот бык-каурава, царь Юдхиштхира, радея о благе брахманов, умилостивить почитанием дивнодоблестного Сурью?

Вайшампаяна сказал:
О царь, соверши прежде необходимое очищение, сосредоточься и слушай внимательно. Не изволь торопить меня, и я изложу тебе все без единого упущения. Вот какие сто восемь* благостных имен бога сообщил Дхаумья величайшему духом Партхе; услышь их, о многомудрый!
Сурья, Арьяман, Бхага, Тваштри, Пушан, Арка, Савитар, Рави, Лучезарный, Нерожденный, Время, Смерть, Творец, Источник света, Земля и Воды, Сияние и Небо, Ветер, Вышний предел, Сома, Брихаспати, Шукра, Будха и Ангарака, Индра, Вивасван, Излучающий жар, Яркий, Шаури, или Тихоходящий, Брахма, Вишну, Рудра, Сканда, Вайшравана, Яма, Пламя молнии, Пламя чрева, Рождаемый топливом, Владыка всякого пыла, Знамя дхармы, Создатель Вед, Завершение Вед, Носитель Вед, Крита, Трета, Двапара и Кали, Прибежище всех бессмертных, Кала, Каштха и Мухурта, Пакша, Месяц и Время года, Творец года, (древо) Ашваттха, Колесо времени, Светообильный, Пуруша, Извечный, Владыка йоги, Явленнонепроявленный, Непреходящий, Блюститель мира, Блюститель твари, Всетворец, Гонитель тьмы, Варуна, Океан, Свет, Облако, Податель жизни, Губитель недругов, Прибежище тварей, Владыка тварей, Вместилище всех тварей, Сокровище, Злато, Первосущность, Исполнитель желаний, Всепребывающий, Победоносный, Превеликий, Податель даров, Быстроходящий, Источник жизненной силы, Дханвантари, Дымознаменный, Первобожество, Дитя Адити, Двенадцатисущный, Алолотосоокий, Отец, Мать, Прародитель, Врата неба, Врата творения, Врата спасения, Небо богов, Создатель плоти, Просветленный дух, Душа всего, Вездесущий, Душа подвижного и недвижимого, Тонкая сущность, Средоточие дружелюбия!
Эти сто восемь святых имен великого духом, достославного Сурьи возвестил некогда великий духом Шакра; от Шакры узнал их Нарада, от него — Дхаумья, а Юдхиштхира, приняв их (знание) от Дхаумьи, обрел исполнение всех желаний. Помести же в сердце своем того, кто почитаем богами, питарами*, ганами* и якшами*, того, кто восхваляем нишачарами*, сиддхами*, асурами, того, кто сияет, подобно Вкусителю жертв, как чистое золото — (блистательного) Бхаскару! Каждый, кто при восходе солнца, погрузившись в созерцание, повторит (эти имена), да обретет мужское потомство, груды золота и дорогих камней, воспоминания о всех прежних своих рождениях, легкость усвоения и твердость памяти. Каждый человек с чистым и добрым сердцем, который, предавшись созерцанию, вознесет эту хвалу наилучшему из богов, да спасется от тоски, лесного пожара и водной пучины, да обретет исполнение всех заветных, лелеемых в сердце желаний!

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» третья глава.

Глава 4

Вайшампаяна сказал:
И вот умилостивленный Творец дня явился Пандаве, сияя пламенностью телесного облика, словно сам Вкуситель жертв. «Получи, о царь, все, чего желаешь. Дам тебе пищи на пять и еще на семь лет. Плоды, коренья, зелень, мясо — всякая пища четырех родов, какую только готовят на твоей кухне, отныне у тебя да не иссякнет! А еще тебе (дарую) всяческие богатства!» — сказал и растаял в воздухе. Обретя (желанный) дар, неколебимый знаток дхармы Каунтея вышел из воды, обнял стопы Дхаумьи, прижал к груди братьев. Вместе с Драупади направился царственный Пандава в кухню и там, на виду (у всех), вызвал появление той (чудесной) пищи. Явилась там, уже приготовленной, всякая пища четырех родов, какая только может быть добыта в лесу, и прибывала она бесконечно. Этой пищей и накормил Юдхиштхира дваждырожденных. Только когда насытились брахманы, покормил он и младших братьев, сам же ел после них остатки, (то есть то), что зовется вигхасой; а Паршати*, покормив Юдхиштхиру, съела то, что осталось после него. Так могучий (Юдхиштхира), великолепием равный Творцу дня, получив от Творящего день исполнение лелеемых в сердце желаний, щедро одарил брахманов. Под наблюдением родового жреца, при учете особенностей дня, лунного дома и парвана*, сообразно установлениям и с применением надлежащих мантр (брахманы вызвали тогда) появление всевозможной утвари, потребной для жертвоприношения. Заручившись благосклонностью (богов), Пандавы, сопровождаемые Дхаумьей и толпами дваждырожденных, двинулись затем к лесу Камьяка.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» четвертая глава.

Глава 5

Вайшампаяна сказал:
После ухода Пандавов в леса сыном Амбики, коему мудрость его служила единственным оком, овладело отчаяние. Покоясь на мягком сиденье, молвил царь преданному духом дхарме, многомудрому Видуре*:
«Ясностью знания своего ты подобишься Бхаргаве, зримы тебе сокровенные тонкости дхармы; равны в глазах твоих все потомки Куру; так укажи, в чем теперь мое и их общее благо? Коли так все случилось, что нам делать теперь, Видура? Как вернуть нам привязанность подданных, дабы не истребили они с корнем весь наш род, дабы не пришлось и нам проливать их кровь»?

Видура сказал:
Люди говорят, что корень триварги — дхарма; так же и корень царской власти — дхарма, о Индра царей! По мере сил в правлении своем придерживаясь дхармы, равно заботься, о царь, о собственном потомстве и о сыновьях Кунти! Великий ущерб нанесли дхарме нечестивцы, предводительствуемые сыном Субалы, в Доме собрания! Сын твой вызвал сына Кунти, честного Юдхиштхиру, на игру в кости и обыграл его! О царь, мне известно средство, коим можно загладить последствия этого дурного дела, так, чтобы сын твой, о Кауравья, очистившись от греха, вновь вернул себе уважение людей. Пусть владеют сыновья Панду уделом, который ты, о царь, даровал им прежде. Ведь для царя наивысшая дхарма состоит в том, чтобы довольствоваться своим и не зариться на чужое. Первым долгом надо дать удовлетворение Пандавам и приструнить Шакуни*; и если хочешь спасти своих сыновей, сделай это, не теряя времени. Коли, о царь, ты не сделаешь этого, (роду) Куру грозит неминуемая гибель. Ведь Бхимасена и Арджуна, когда разъярятся, не дадут врагам живыми уйти с поля брани. Для тех, на чьей стороне станет биться в совершенстве владеющий оружием Савьясачин и мощнодланный Бхима, для тех, чье оружие — превосходнейший в мире лук Гандива, нет на свете ничего невозможного!
Говорил я тебе прежде, когда этот сын твой только родился, в чем тогда было твое благо: «Отвергни такого сына, от него будет вред твоему роду!» Но не внял ты тогда истине, о царь! Вот и сейчас сказал я тебе, в чем твое благо; и если ты этого не исполнишь, о царь, то после горько о том пожалеешь. Когда бы согласился сын твой полюбовно поделить власть с Пандавами, то не пришлось бы тебе, связанному (отеческой) любовью, терзаться теперь угрызениями, выгораживать сына своего с его приспешниками. Ну а коли он не таков, то низложи его и возведи на царство сына Панду. Пусть этой землею, о царь, правит в согласии с дхармой, чуждый страстям Аджаташатру*, и тогда все земные владыки, о царь, тотчас же склонятся перед нами, словно вайшьи. Пусть Дурьодхана, Шакуни и Сын возницы, о царь, с любовью изъявят свою преданность сыновьям Панду и пусть Духшасана в Зале собрания молит Бхимасену и дочь Друпады о прощении. А ты ублаготвори Юдхиштхиру и, воздав ему должные почести, возведи на царство. Могу ли я как-нибудь иначе ответить на твой вопрос? Сделав все это, исполнишь тем самым, о царь, свой прямой долг.

Дхритараштра сказал:
Речь твоя, Видура, обо мне и Пандавах, произнесенная здесь, в моем Зале собрания, направлена к их благу и во вред моей родне; сердце мое всего этого не приемлет. Что за мысль вдруг пришла тебе говорить в пользу Пандавов? После этого мне трудно поверить, что ты желаешь мне блага. Неужели же я ради Пандавов отвергну своего сына? Это верно, они тоже мне как бы сыновья; но ведь Дурьодхана рожден от плоти моей! Мыслимо ли, радея о беспристрастности, в то же время советовать мне: «Отрекись от плоти своей ради чужого блага!»? Все это высказал ты без какой-либо задней мысли, и я глубоко уважаю тебя за это, Видура! Хочешь — уходи от меня, а хочешь — оставайся; да только как беспутную жену ни ублажай, она все равно сбежит.

Вайшампаяна сказал:
С этими словами, о царь, Дхритараштра внезапно поднялся и удалился* во внутренние покои. Видура, же, возглашая: «Все пропало!», поспешил туда, где находились (в это время) Партхи.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» пятая глава.

Глава 6

Вайшампаяна сказал:
А Пандавы, быки среди бхаратов, подыскивая себе в лесу подходящее место для поселения, шли со спутниками своими от берегов Джахнави* в направлении Курукшетры*. Побывали они у Сарасвати*, Дришадвати*, Ямуны* и так, переходя из леса в лес, неуклонно продвигались на запад. И вот среди плоских и пустынных равнин, (лежащих) по берегам Сарасвати, увидели они лес, называемый Камьяка, — любимый приют святых отшельников. В том-то богатом птицей и зверем лесу и поселились герои, а отшельники, о бхарата, окружили их своей заботой и лаской. Туда, в благословенный лес Камьяка, горя нетерпением увидеть Пандавов, и направился один, (без свиты) на своей колеснице Видура.
Прибыв в ту рощу на боевой колеснице, влекомой резвыми конями, увидал Видура Царя справедливости, восседавшего в (лесном) уединении рядом с Драупади, братьями и брахманами. Царь, известный верностью данному слову, также издали завидел стремительно приближавшегося Видуру и сказал брату Бхимасене: «Что за вести несет нам Кшаттри? Уж не везет ли он нам по приказу сына Субалы вызов на новую игру? Не (хочет ли) презренный Шакуни на сей раз выиграть в кости наше оружие? Ведь кто бы ни бросил вызов: «„Спеши ко мне!"», я не могу уклониться, о Бхимасена! Если возникла опасность, что мы потеряем Гандиву*, тогда неизвестно, удастся ли нам возвратить наше царство!»
И затем, поднявшись как один навстречу Видуре, сыновья Панду, о царь, радушно приняли гостя. Принятый ими с почетом, Аджамидха* также подобающим образом приблизился к сыновьям Панду. Когда Видура отдохнул (с дороги), спросили его мужи-быки о цели прибытия; тут он пространно поведал им обо всем, что произошло между ним и сыном Амбики Дхритараштрой.

Видура сказал:
О Аджаташатру! (Призвал) меня тайно царь Дхритараштра. Приветив и почтив меня, он сказал: «Оставаясь беспристрастным, укажи, что при нынешнем положении дел выгодно мне, а что— (Пандавам)!» Сказал я о том, что принесет пользу кауравам и пойдет на благо самому Дхритараштре. Только он сердцем своей же выгоды не принял, а другого пути к благу я при таких обстоятельствах не вижу. Я указал ему, о Пандавы, в чем для него наивысшее благо; но сын Амбики меня не послушал. Нелюбы ему мои слова, как (не по вкусу порой) больному целительная пища. Ведь распутная жена, Аджаташатру, не обратится к добродетели, хотя бы и жила она в доме знающего Веды брахмана; не придутся речи мои по сердцу быку-бхарате, как не станет мил юной деве шестидесятилетний муж. Неминуема теперь гибель кауравов; не видать больше, царь, Дхритараштре удачи. Капля воды, попав на лотосовый лист, тотчас с него стекает — так и в (сердце) его не удерживаются благие мои советы!
Словом, разгневался Дхритараштра и сказал мне: «Ступай куда хочешь, о бхарата! Помощь твоя в управлении этой землею и городом мне более не надобна». Отвергнутый Дхритараштрой, поспешил я сюда, о царь, дабы помогать тебе наставлениями. Повторю для тебя все, о чем говорил я в Зале собрания; прими это к разумению.
Воистину, тот, кто владеет собой, кто, перенося от врагов жесточайшие мучения, хранит терпение и ждет своего часа, кто как бы раздувает из искры пламя — тот один правит всею землей! С тем, о царь, кто уделяет друзьям от своего богатства, друзья разделят и беду; это лучшее средство обрести друзей! А ведь говорят, будто иметь друзей — все равно что властвовать над всею землей! С друзьями, о Пандава, следует быть предельно искренним, избегать суесловия, вкушать одну с ними пищу, никогда не пытаясь чем-либо возвысить себя над ними, — поступая так, царь наращивает свое могущество.

Юдхиштхира сказал:
Обретши это высокое знание, я со всем тщанием исполню то, о чем ты говорил, и впредь также буду всецело следовать твоим (всегда) уместным и своевременным советам.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» шестая глава.

Глава 7

Вайшампаяна сказал:
После того как Видура отбыл к Пандавам, в их обитель, многомудрый Дхритараштра проникся раскаянием, о царь-бхарата! Придя, ко входу в Дом собрания, вспомнил он вдруг о Видуре, и разум его помутился; пораженный в сердце (тоскою), пал он (на землю) на виду у (присутствовавших там) Индр среди царей. Когда же сознание вернулось к нему, царь поднялся с земли и молвил такое слово стоявшему рядом Санджае*:   
«Брат и друг мой Видура — воистину, словно второй (бог) Дхарма. Стоит теперь мне вспомнить о нем, и кажется, будто сердце рвется с великой болью на части. Приведи же скорее назад моего брата, знатока дхармы!» Сказав это, царь не сдержал безутешных рыданий. Раскаяние жгло его, терзали воспоминания о Видуре. Движимый братской любовью, о царь, обратился он (снова) к Санджае с такими словами: «Ступай, о Санджая, проведай, жив ли еще брат мой Видура, которого я удалил, поддавшись неправедному гневу. Никогда ни малейшего зла не видал я от своего мудрого, необъятным умом наделенного брата; как же могло случиться, что я сам причинил многомудрому зло? Ступай, о Санджая, и приведи мне того мудреца, пока еще он не расстался с жизнью!» Выслушав царское слово, «Исполню!»—воскликнул Санджая; получив дозволение удалиться, спешно направился он к лесу Камьяка. Вскорости прибыл он в этот лес, где (укрывались) Пандавы, и там увидал Юдхиштхиру, облаченного в оленью шкуру*; тот восседал рядом с Видурой в окружении тысяч брахманов, братья же охраняли его, как небожители Шатакрату*. Приблизившись к Юдхиштхире, почтительно преклонился перед ним Санджая, а Бхиме, Арджуне и близнецам также воздал подобающие почести. Был удобно усажен Санджая, когда же вопросил его царь о здоровье и благополучии, то поведал о причине своего приезда и добавил следующее: «О Кшаттри*, не забыл тебя царь Дхритараштра, сын Амбики. Поспеши повидаться с ним, возврати царя к жизни! Заручившись согласием этих достойнейших мужей, Пандавов, потомков Куру, ты должен, даритель гордости, по воле льва средь царей (немедля) отправиться в путь!» Вняв его речи, мудрый и нежно привязанный к родственникам Видура с соизволения Юдхиштхиры вернулся в Город слона. Сказал ему, многомудрому, могучий Дхритараштра: «Какое счастье, что ты вновь со мною, знаток дхармы, что не забыл меня, безгрешный! Из-за тебя, о бык-бхарата, ни ночью, ни днем не ведал я нынче покоя, и уже виделось мне, будто я в ином теле». Привлекши Видуру к себе, вдохнув запах его головы*, царь промолвил. «Прости те грубые слова, что мною были сказаны».

Видура сказал:
«Я уже простил тебя, о царь! Ведь ты для всех нас — верховный наставник. Я и прибыл сюда столь поспешно потому только, что горел желанием увидеть   тебя. Те люди, муж-тигр, чьи помыслы обращены к дхарме, всегда поспешают на помощь попавшим в беду; в таких случаях, о царь, не приходится (тратить время) на размышления. Твои дети и сыновья Панду равны в моих глазах; но (Пандавы) попали в беду — вот почему я сейчас мыслями с ними!»

Вайшампаяна сказал:
Так осиянные величием братья, Видура и Дхритараштра, примирившись друг с другом, обрели несказанную радость.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» седьмая глава.

Глава 8

Вайшампаяна сказал:
Прослышав о том, что Видура принят и обласкан царем, опечалился царь (Дурьодхана), злобный сын Дхритараштры. Обуял его неразумием порожденный мрак заблужения. Призвал к себе царь Духшасану*, Карну*, а также сына Субалы* и так говорил им: «Вернулся к Дхритараштре любимый его советник, ученый Видура. Дружен он с сыновьями Панду и трудится для их блага. Пока не убедил он царя вернуть обратно Пандавов, помогите мне добрым советом. Ибо если когда-нибудь мне доведется увидеть, как сюда возвращаются Партхи, то я опять иссушу себя, добровольно отказавшись от питья. Стравлюсь, повешусь, мечом заколюсь или взойду на костер — лишь бы не стать мне снова свидетелем их благоденствия!»

Шакуни сказал:
Что за нелепая мысль овладела тобой, о царь, повелитель народа! Не может такого случиться, ведь они, уходя в лес, дали клятву! Все Пандавы неизменно верны своему слову, о бык-бхарата; и потому, сынок, они никогда не приняли бы приглашения твоего отца. А если бы приняли и снова вернулись в город, не исполнив обета, то мы затеяли бы новую игру. Прикинулись бы равнодушными, покорными царской прихоти, а сами, затаившись, тщательно выведывали бы уязвимые места Пандавов.

Духшасана сказал:
Так оно и есть, как ты говоришь, многомудрый дядюшка. Все, что ты ни скажешь, всегда любезно моему уму.

Карна сказал:
О Дурьодхана, (но ведь) каждый из нас жаждет осуществить твое заветное желание; в этом, сдается мне, все мы вполне единодушны, о царь!

Вайшампаяна сказал:
При этих словах Карны царь Дурьодхана не выказал особой радости и поспешно отвернулся. Заметив это, Карна, прекрасные глаза которого расширились от гнева, кипя злобой, но силясь сдерживать себя, заговорил, обращаясь к Духшасане и сыну Субалы: «Слушайте, цари, каково мое мнение. Как слуги на посылках, сложив ладони, (ожидают приказаний), так все мы ищем возможности сделать приятное нашему царю. Но не всегда стремимся мы к его благу с достаточной решимостью. Возьмем же оружие, взойдем, облекшись доспехами, на колесницы, дружно выступим и убьем Пандавов, скитающихся по лесам! Только когда, усмиренные, уйдут они неведомым путем, для нас, детей Дхритараштры*, настанет покой! Пока они в беде, пока мучимы скорбью и лишены друзей — у нас еще, полагаю, достанет сил (на это)!»
Выслушав речь Сына суты, (кауравы) многократно его почтили и дружно ответили: «Так да и будет!» Сказав это, все, как один, пылая гневом, выступили они толпою, каждый на своей колеснице, с твердым решением погубить Пандавов. Но тут, прозревши все это божественным оком, узнал об их выступлении очистивший дух свой Кришна Двайпаяна* (Вьяса); пришедши, чтимый всем миром владыка повелел им остановиться. Затем поспешил он туда, где восседал (на престоле царь Дхритараштра), коему мудрость служила единственным оком, и так сказал ему.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» восьмая глава.

Глава 9

Вьяса сказал:
Внемли словам моим, премудрый Дхритараштра, я укажу тебе, что было бы высшим благом для всех потомков Куру. Не по душе мне, о мощнодланный, то, что Пандавы, плутовски обыгранные в кости прислужниками Дурьодханы, изгнаны в леса. По прошествии тринадцати лет, припомнив все перенесенные лишения, изольют они на кауравов яд своего гнева, о бхарата! Зачем же нечестивый, скудоумный, вечно злобствующий сын твой ради власти над их царством ищет гибели Пандавов? Пусть лучше твой сын смирится, останови его, неразумного, не то, стремясь погубить лесных изгнанников, он сам расстанется с жизнью. Прислушайся лучше к тому, что говорят тебе мудрый Видура, и Бхишма*, и я, и Крипа* с Дроною*. Ведь ссора с родичами, о многомудрый, весьма предосудительна; не впасть бы тебе через это, (о царь), в беззаконие и бесславие. (Дурьодхана) по отношению к Пандавам настроен так, что, если ты недосмотришь за ним, царь-бхарата, — не миновать ему великой беды.
Пусть лучше неразумный сын твой один, без сообщников отправится в лес, о царь, для встречи с Пандавами. И если у Пандавов после этой встречи пробудится к твоему сыну приязнь, тогда, о властитель потомков Ману*, можешь считать, что дело твое увенчалось успехом. Впрочем, говорят ведь, что если человеку дано при рождении какое душевное качество, то уж, пока жив, он от него не избавится. Что, интересно, думают об этом Бхишма, Дрона или же Видура? А как ты (сам полагаешь), почтенный? Исполни то, что в данный миг исполнить подобает, и преуспеешь вскоре в достижении своих житейских целей.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» девятая глава.

Глава 10

Дхритараштра сказал:
Я и сам, о владыка, не рад был узнать, что такое игра! Мнится мне, о подвижник, меня побудило к тому веление рока. Ни Бхишме, ни Дроне, ни Видуре не по душе была игра, Гандхари* тоже ее не желала; (в том, что она состоялась), повинно (всеобщее) ослепление. Все понимаю, но по отцовской любви не могу — о владыка, блюститель обетов — отречься от неразумного Дурьодханы!

Вьяса сказал:
Истина в словах твоих, о царь, сын Вичитравирьи! Я-то доподлинно знаю: дорог сын, ничего нет дороже сына. Сам Индра* постиг, увидев слезы Сурабхи*, что сын дороже всех прочих, наиценнейших благ мира. Сейчас, о владыка народа, я тебе поведаю превосходнейшее, славное сказание о беседе Индры с Сурабхи.
Некогда, в давние времена, Сурабхи, мать коров, явилась на небо Индры вся в слезах. И тогда — о царь, сын мой, — Индра проникся к ней состраданием.

Индра сказал:
О чем ты плачешь, прекрасная? Все ли благополучно у небожителей? Не случилось ли какой, хоть и малой, беды с потомством Ману или с коровами?

Сурабхи сказала:
Не встретилось мне, о владыка Тридесяти (богов), ничего, что могло бы тебя опечалить. О сыне грущу я, о Каушика, из-за него плачу. Взгляни, этот грубый пахарь слабенького моего сыночка исхлестал кнутом, измучил тяжестью плуга. Едва увидела я, сколь страшно он изнурен, какие терпит побои, жалость меня охватила, о Индра богов, властелин небожителей, тревога закралась в сердце. Один (из двух быков в упряжке) полон сил, (с легкостью) влечет тяжкое ярмо; другой же — слабый, чуть живой, изможденный, кожа да кости, еле тащит свою ношу — о нем я печалюсь, о Васава! То и дело хлещут его кнутом, осыпают побоями; смотри, Васава, нет больше сил у него тащить эту тяжесть! Из-за него-то и терзаюсь я, горемычная, скорбью, плачу, изливая из очей слезы сострадания.

Индра сказал:
В то время, красавица, как тысячи сыновей твоих терпят мучения, почему ты изъявляешь сочувствие к страданиям только одного из них?

Сурабхи сказала:
Хоть и равно дорог мне каждый из тысяч моих сыновей, но более всего мне жаль, о Шакра, добронравного сына, когда он постигнут бедою.

Вьяса сказал:
Велико было изумление Индры, когда услышал он слова Сурабхи. Тогда, о потомок Куру, он постиг, что родное дитя дороже собственной жизни. Немедля владыка Пакашасана обрушил на землю проливной дождь, дабы положить конец (дурному) поведению пахаря.
Так же и ты, о царь, должен, как сказала Сурабхи, равно (любить) всех своих сыновей, но больше сострадать тем из них, кто попадает в беду. Как родное дитя был для меня Панду, а равно и ты, сынок, и многомудрый Видура; именно из любви к вам и говорю я все это. Ведь у тебя в конце концов сто и один сын, о царь, а у Панду всего пятеро, и к тому же их постигли тяжкие беды, преследуют неудачи. «Как у них сложится жизнь, как-то в ней они преуспеют?» — не дает мне покоя такая мысль о несчастных Партхах. Если ты не хочешь, о царь, чтобы иссякло в этом мире потомство Куру, то заставь сына своего Дурьодхану примириться с Пандавами.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» десятая глава.

Глава 11

Дхритараштра сказал:
Истинно все, что ты нам сказал, многомудрый подвижник; в том убежден я сам, как и все эти цари. На то же самое средство, могущее, как ты считаешь, принести счастье роду Куру, указывали мне прежде, о подвижник, Видура, Бхишма и Дрона. Если достоин я такой чести, если есть в тебе сострадание к потомкам Куру, вразуми дурного сына моего Дурьодхану!

Вьяса сказал:
Вот идет сюда, желая повидать нас, о царь, почтенный мудрец Майтрея*, сопровождавший в пути братьев-Пандавов. Этот великий мудрец и наставит, как должно, о царь, твоего сына Дурьодхану, дабы в роду вашем воцарился мир, но только все, что он ни скажет, следует исполнить без колебаний, а не исполните того, что нужно, — так в гневе предаст он сына твоего проклятию, о Индра царей!

Вайшампаяна сказал:
Сказав это, Вьяса ушел. Явился Майтрея. (Старый) царь с наследником оказали гостю почетный прием. Поднеся утомленному (дорогой) быку-подвижнику аргхью* и все прочее, что положено по обряду, царь Дхритараштра, сын Амбики, почтительно обратился к нему: «Счастливым ли было, владыка, путешествие твое в Куруджангалу*? Благополучны ли пятеро отважных братьев Пандавов? Намерены ли те мужи-быки соблюсти верность данному обету? Останутся ли в будущем непоколебленными братские чувства их к потомкам Куру?»

Майтрея сказал:
Обходя тиртхи, прибыл я в Куруджангалу и неожиданно встретил в лесу Камьяка Царя справедливости*. Чтобы узреть того великого духом (героя), поселившегося в отшельническом лесу, заплетшего волосы* и облекшегося в оленью шкуру, собрались туда, о владыка, толпы подвижников. Там я и услышал о том, как пагубное заблуждение постигло твоих сыновей, о великий царь, как обернулась игра великой бедою. Тогда поспешил я к тебе, движимый заботой о потомках Куру. Ибо неизменно велика моя любовь к тебе, владыка, мил ты моему сердцу. Мыслимо ли это, о царь, чтобы еще при жизни твоей и Бхишмы сыновья твои враждовали друг с другом! Ведь ты — самодержец, в твоей воле казнить или миловать; почему, о царь, ты не придаешь значения надвигающемуся страшному бедствию? В твоем, о потомок Куру, Зале собрания (люди) вели себя словно дасью; и потому не сможешь ты больше (в этом зале) сиять величием, о царь, (восседая) в кругу подвижников.

Вайшампаяна сказал:
Затем, обернувшись к взбешенному царю Дурьодхане, почтенный мудрец Майтрея проникновенно сказал ему: «Внемли словам моим, многомудрый, могучий Дурьодхана, достойнейший из наделенных речью, я разъясню тебе, в чем твое благо. Полно тебе злобиться против Пандавов, о царь! Действуй так, чтобы это было на пользу и тебе самому, и Пандавам, и кауравам, и всему миру, о муж-бык! Ведь эти отважные мужи-тигры все, как один, доблестны в битве, мощны, как десять тысяч слонов, крепки, как удар ваджры*! Все они преданы истине, ревностны в исполнении обетов, все горды своей отвагой; ими истреблены враждебные богам ракшасы-оборотни во главе с Хидимбой и Бакой, а также ракшаса Кирмира. В ночь, когда великие духом (герои) уходили из здешних мест, этот (Кирмира), полон лютой злобы, преградил им путь, встал перед ними незыблемо, как гора. Но Бхима, жадный до схваток, первенствующий меж силачей, убил его, как убивают скот, (растерзал), словно тигр — жалкого зверька. Вспомни, царь, как и Джарасандха*, великий стрелок из лука, обладавший мощью десяти тысяч слонов, был повержен в схватке Бхимой при покорении сторон света. Кто из подверженных старости и смерти может противостоять в сражении (Пандавам), чей родич — сам Васудева*, чей шурин — сын Паршаты, (Дхриштадьюмна*)? И потому, о бык-бхарата, — да будет мир между тобой и Пандавами! Сделай, царь, как я говорю, дабы не стать тебе добычей смерти».
Дурьодхана, о царь, в то время, пока говорил с ним Майтрея, рукою похлопывал себя по бедру, (крутому), как слоновий хобот. Опустив голову, стоял, безумец, не проронив ни слова, но только посмеивался и скреб ногою землю. Заметив, что Дурьодхана вовсе его не слушает, а ногой роет землю, Майтрея пришел в ярость, о царь! Будучи обуян гневом, достойнейший подвижник, увлекаемый роком, решился предать, его проклятию. И вот, совершив возлияние, Майтрея, глаза которого налились кровью от гнева, изрек проклятие злому сыну Дхритараштры: «Коли ты выказываешь мне пренебрежение и того, что тебе сказано, исполнить не желаешь, то вскорости придется тебе вкусить плод своего высокомерия. Станет лютая злоба твоя причиной великой битвы, в которой могучий Бхима раздробит тебе бедро ударами палицы!»
Заслышав такие слова, царь Дхритараштра стал взывать к милосердию подвижника, (восклицая): «Пусть это не сбудется!»

Майтрея сказал:
Если только сын твой примирится с Пандавами, царь, то не исполнится проклятие; в ином же случае все это сбудется, дитя мое!

Вайшампаяна сказал:
Тогда, о Индра царей, смущенный (происшедшим) отец Дурьодханы спросил у Майтреи: «Как же Бхимой сражен был Кирмира?»

Майтрея сказал:
Не стану говорить: тебе неприятно, а сын твой и вовсе не слушает. После моего ухода обо всем этом расскажет тебе Видура.

Вайшампаяна сказал:
Сказавши так, Майтрея пошел дальше своим путем. А Дурьодхана, потрясенный (известием) о гибели Кирмиры, (тот час) вышел вон.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» одиннадцатая глава.

КОНЕЦ «СКАЗАНИЯ О ЖИЗНИ В ЛЕСАХ»