Само слово "судьба"

1)Судьба́ — совокупность всех событий и обстоятельств, которые влияют и не могут не влиять на бытие человека, народа и т. п.; предопределённость событий, поступков; рок, фатум; высшая сила, которая может мыслиться в виде природы или божества; древние греки персонифицировали судьбу в виде: Мойр (Клото, Лахезис, Атропос), Тиха, Ате, Адрастеи, Хеймармене, Ананке; древние римляне — в виде Парки (Нона, Децима, Морта); слово, часто встречающееся в биографических текстах.

Рок или судьба

    «Я признаю, что не от нас зависит родиться с острым умом или тупым, сильным или слабым. Но тот, кто из этого сделает вывод, что не в нашей воле даже сидеть или гулять, тот не видит, что за чем следует. Пусть верно, что рождение людей, талантливых или тугодумов, крепких или слабых, вызвано предшествующими причинами, из этого не следует, что даже то, что они сели или пошли гулять, или делают что-то, тоже предопределено и предустановлено изначальными причинами. … Если пороки могут произойти от естественных причин, то их искоренение и полное уничтожение — так, чтобы тот самый человек, который был склонен к таким порокам, полностью от них избавился, — зависят уже не от природных причин, а от нашей воли, старания, упражнения (disciplina); и все эти вещи потеряют всякое значение, если на основании дивинации подтвердятся сила и природа судьбы»

    — М. Т. Цицерон «О судьбе»

2)Судьба – слово судьба происходит от корня суд. Не исключена этимология слова судьба от суд Божий – сравни, например, спасибо – спаси Бог.

У славян судьбой управляла богиня Макошь, которая пряла нити судеб, и, кроме всего прочего, покровительствовала женским рукоделиям на земле. Кроме того, ей помогали две сестры Доля и Недоля - небесные пряхи, которые пряли нить жизни каждого человека. Но у Доли текла с веретена ровная, золотистая нить, в то время как Недоля пряла нитку остистую, неровную, непрочную. В зависимости от работы небесных прях человеку выпадала участь: удачная или нет. У сербов этих сестер зовут Среча и Несреча. Среча — красивая, добрая девушка, заботливая, ловкая: она крепко держит в своих ласковых руках нить человеческой жизни. Несреча — седая старуха с мутным взором, которая прядет слишком тонкую, легко обрывающуюся нить. Сохранилась поговорка: "Несреча тонко пряде", то есть тонко прядет. В античной и скандинавской мифологии также существуют пряхи, девы судьбы: римские Парки, греческие Мойры, скандинавские Норны, и их тоже по три: две прядут нить жизни, а третья безжалостно обрывает ее.

Примечательно также и то, что славяне не считали судьбу человека полностью предрешенной на небесах. Славяне верили, что человек, имеющий свободную волю, всегда может изменить судьбу, например, задобрив богов жертвами. К слову сказать, в жертву славяне приносили хлеб, зерно, своего, устраивались ритуальные пиры, на которых боги были приглашены к столу.

Что означает термин Судьба? Философский словарь

1) Судьба - Философский смысл термина : 1. Судьба , участь (Софокл); стечение обстоятельств, случай (Софокл, Фукидид, Платон ); счастливая случайность (Геродот); успех, счастье (Пиндар); несчастье, беда (Эсхил). 2. Богиня случая, судьбы и счастья.

2) Судьба - - 1) универсалия культуры субъект -объектного ряда (см. Универсалии ), фиксирующая представления о событийной наполненности времени конкретного бытия, характеризующейся телеологически артикулированной целостностью и законченностью; 2) философско-мифологическое понятие , содержание которого является продуктом экспликации и рефлексивного осмысления названной универсалии; 3) философско-мифологическая персонификация , моделирующая сакрального субъекта конфигурирования событийности жизни индивида или Космоса . Конституируется в контексте культурной доминанты детерминизма , понятого в качестве принудительной каузальности, предполагающей наличие внешней детерминанты любого процесса , артикулируемой в традиционной культуре в качестве субъекта соответствующего действия "причинения" (см. Автор , Неодетерминизм , " Смерть Бога "). В рамках данной семантики, однако, европейская культура конституирует аксиологически противоположные версии интерпретации С. В рамках одной из них последняя понимается как фатум (рок), внешний по отношению к индивиду или Космосу: от античных мойр ( выражение "такую уж видно, мощную выпряла долю судьба , как его я рождала" вложено Гомером даже в уста богини) - до современного теистического провиденциализма . В другой интерпретации внешней по отношению к С. детерминантой (автором С.) выступает сам субъект, - С. мыслится как продукт сознательного ее созидания: от архаических представлений, отраженных в многочисленных пословицах типа "посеешь поступок - пожнешь привычку, посеешь привычку - пожнешь характер , посеешь характер - пожнешь судьбу", характерных практически для всех без исключения национальных культур, - до марксистского " человек - творец и хозяин своей судьбы". Точкой семантического соприкосновения двух названных версий трактовки С. выступает в европейской культуре идея о необходимости достойного исполнения предначертания: от древнегреческой презумпции исполнения рока до протестантской концепции "призыва". Сопряженность идеи С. с презумпцией финальной завершенности того или иного целостного процесса в приложении к мирозданию в целом позволяет дифференцировать aion как "век", т.е. свершенную С. Космоса ( один из возможных циклов его бытия или один из возможных вариантов космизации хаоса ) и aidion как " вечность ", понятую в своей всеохватной и бесконечной целостности вне фокусировки внимания на плюральности преходящих "веков"-судеб. Применительно к индивидуальному субъекту понимание С. как законченной целостности бытия фундирует собой особую оценку статуса смерти в контексте представлений о С.: именно и только применительно к закончившему земной путь возможно говорить о С. как о свершившейся или исполненной - от архаичной интерпретации (в древнеегипетской "Песне арфиста" умерший обозначается как человек "на своем месте"; греч. heros - герой - исходно означало на языке надгробных надписей просто умершего) и вплоть до современной (известный афоризм В.М.Шукшина "о человеке нужно знать только, где родился, на ком женился и как умер"). Рефлексивное осмысление такой универсалии культуры , как С., сыграло существенную роль в формировании стиля мышления западного образца. Так, древнейшим античным смыслообразом, фиксирующим данную универсалию культуры, выступает смыслообраз "мойры" (греч. moira - часть, надел, жребий, - от moirao - разделять и metromai - получать по жребию), что соответствует принятой в условиях неписаного закона практике распределения земельных наделов и других благ посредством жеребьевки, чей исход предопределен чем-то, что ни в коей мере не подвластно человеку. С. выступает в данном контексте как ничем не обусловленное предопределение , которое абсолютно объективно и не только безразлично в своих проявлениях по отношению к людям, но и не допускает аппликации на него человеческих аксиологических мерок (так, в аксиологической системе античной этики фигурирующая в мифе об Эдипе С. могла бы быть оценена в качестве не только жестокой, но и аморальной, однако подобная оценка С. не встречается в соответствующих текстах). Применительно к конкретному человеческому существованию С.- мойра выступает в качестве "айсы" (греч. aisa - доля, участь): если мойра конституируется в античной культуре как персонификация объективной космической С., то айса - как безличное обозначение С., выпавшей на долю индивиду в результате реализации его права на участие в жизненной жеребьевке. Реализация предначертанной мойрой/мойрами С., конкретизированной применительно к индивиду в качестве айсы, обеспечивается, согласно античной мифологии, посредством института Эриний - чудовищ, в функции которых входили поддержание всеобщей закономерности и наказание тех, кто пытается нарушить ее ход неисполнением своего предначертания. Вместе с тем античное понимание айсы не лишено и такого измерения, как его имманентность индивидуальному существованию:именно " этос " индивида как совокупность атрибутивных для него качеств, делающая его именно этим субъектом (см. Этика ), выступает в качестве " даймона " его С. С точки зрения античной культуры, предопределенное С. можно узнать ( мантика , прорицания, обращения к оракулу, после Посидония - астрология ), но нельзя ни предотвратить, ни изменить. Однако в античной культуре с ее идеалом деятельной личности даже такая ориентирующая на пассивность ситуация оборачивается своей противоположностью : знание роковых последствий того или иного шага и, тем не менее, осуществление этих шагов делает человека героем в новом понимании этого слова, а именно - сознательным исполнителем воли рока. В этой системе отсчета если С.-мойра выступает по отношению к индивиду как нечто внешнее, то на уровне С.-айсы он становится причастен к С. мира, достойно неся свой жребий и исполняя предназначение. В отличие от богов человек смертен, и именно конечность его существования придает специфику его жизни как законченному целому: мифологема "мороса" (греч. moros - участь, С., смерть ) выражает в античной культуре С., понятую как мера индивидуального существования. В этом отношении С. понимается античной культурой в качестве фатально действующей необходимости. С другой стороны, С. понимается в качестве индетерминированной игры случая (греч. tuhe - попадание, случайность , успех, беда, С.), и в этом контексте С. артикулируется как лишенная каких бы то ни было рациональных оснований: она не только безразлична к последствиям своего влияния на индивидуальные жизни людей, но и вообще лишена какой бы то ни было разумной основы своего проявления. Однако разворачивающаяся в ней открытость возможностей позволяет человеку артикулировать для себя tuhe в качестве позитивной (в римской традиции tuhe обозначается как "фортуна", т.е. "добрая удача "). В социальном контексте С. артикулируется античной культурой как ананке (греч. ananke - необходимость , неизбежность, принуждение). В условиях полиса именно социальная необходимость выступает на передний план : у Платона , например, уже именно Ананке держит на коленях веретено С., а мойры - Лахесис (определявшая жребий человека), Клото (выпрядавшая нить индивидуальной С.) и Атропос (неотвратимо приближавшая будущее и перерезавшая нить С. в момент смерти) трактуются как ее дочери (о сопряженности персонификаций С. с символами прядения и ткачества). С развитием полиса в античной культуре формируется тенденция истолкования социально артикулированной С. не столько в качестве связанной с подневольностью и насилием Ананке, сколько с качестве олицетворяющей справедливость и законность Дике(греч. dike - право , законность, справедливость, обычай ). В отличие от названных выше мифологем, Дике мыслится уже не как слепая сила , чуждая каким бы то ни было разумным основаниям, но как С., понятая с точки зрения внутренней рациональной обоснованности всех ее акций по отношению к человеку (в свое время при родовом строе аттическое слово dike означало возмездие за убийство; Гомер использует это слово для обозначения кары по приговору). В "Теогонии" Гесиода запечатлена как прежняя трактовка С. (мойры рождаются от Ночи - в самом начале теогонического процесса), так и тенденция нового видения С. как Дике (мойры и Дике изображаются как сестры, рожденные Зевсом и богиней правосудия Фемидой). В поздней эпической мифологии персонифицированная Дике занимает место среди Гор, персонифицирующих атрибуты полисной организации (Эвномия - благозаконие, Эйрена - мир, Дике - справедливость). Образ Дике тесно связан в античной культуре с понятием " номоса ", которое также обозначало долю, удел, но при этом не ассоциировалось со жребием: греч. nemo (распределяю) употреблялось только применительно к определению прав на пользование пастбищем, которое находилось в собственности общины, и потому пользование им регулировалось не посредством жребия, но с помощью жестко фиксированного обычая, претендовавшего на реализацию рационально обоснованной социальной справедливости (греч. nomos имеет два значения: с одной стороны, это обычай, установление, законоположение, с другой - пастбище, выпас). Таким образом, в эпоху Солона в содержании такой универсалии культуры, как С., фиксировались уже не представления о неразумной слепой силе, но идея пронизывающей природный и социальный мир разумной и внутренне обоснованной закономерности, проявления которой по отношению к человеку характеризуются правомерностью и справедливостью. В соответствии с этой установкой в рамках античной натурфилософии упорядоченность космически организованного мироздания (см. Космос) осмысливается как легитимность , а закономерность - как законность (см. у Анаксимандра: "солнце не переступит меры, иначе Эринии, слуги Дике, его настигнут"; у Гераклита: "Дике настигнет лжецов и лжесвидетелей" и т.п.). Подобная трансформация данной универсалии культуры существенно сказалась на развитии всей европейской ментальной традиции. Прежде всего, она фундировала собой конституирование в культуре западного образца такого феномена , как логоцентризм . Кроме того, поскольку эксплицированное содержание универсалий античной культуры выступило исходным материалом становления категориальных средств древнегреческой философии, постольку обрисованные семантические сдвиги в интерпретации С. оказались существенно значимыми в контексте формирования понятия закономерности (см. табл. 2 к статье Античная философия ). Таким образом, по оценке Рассела, "идея Судьбы ... была, возможно, одним из источников, из которых наука извлекла свою веру в естественный закон ". В контексте вероучений теистического толка феномен С. подвергается существенному переосмыслению и реинтерпретации: в системе отсчета субъекта можно говорить о С. лишь как о семантической целостности индивидуального существования либо как о метафорическом выражении неукоснительной для него воли Божьей, однако в системе отсчета Абсолюта понятие "С." теряет свой смысл . Мировой процесс предстает как принципиально незамкнутый диалог Творца с тварным миром, не несущий на себе следов каких бы то ни было ограничений: ни со стороны естественного закона, ибо Господу открыто творение чуда, ни со стороны правил рациональности, ибо Бог творит мир абсолютно свободно, т.е. не "по разуму своему", но исключительно "по воле своей" ( значимость этого момента для средневековой схоластики обнаруживает себя в развернутых дискуссиях по поводу данного аспекта творения). В данном контексте теизм радикально оппозиционен идее С. в традиционном ее понимании (резкое осуждение веры в С. в Талмуде ; раннехристианская трактовка воды крещения как смывающей "печать созвездий" - знак С.; раннехристианские запреты астрологии и мантики; противопоставленность библейского сюжета о рождестве Исаака как начале становления народа , избранного для провозглашения истинной веры, архаической легенде о том, что, согласно гороскопу, Авраам умрет бездетным, и т.п.). Таким образом, в контексте теистической трактовки С. существенно остро артикулируется проблема свободы, порождая веер различных своих интерпретаций: так, например, в семантическом контексте христианства если протестантизм интерпретирует С. остро фаталистически (по Лютеру, даже вера пробуждается в сердце того и тогда, кого и когда "Бог избрал ко спасению"), то православие и католицизм атрибутируют индивида свободой воли, находящейся в сложных отношениях с феноменом предопределения (см. Свобода воли ). Собственно именно в предоставлении свободы воли, сопряженной с правом морального выбора , и проявляется, согласно христианским мыслителям, максимально любовь Господа к человеку, ибо дает ему возможность ответной любви; применительно же к Абсолюту абсолютной оказывается и свобода (см. Абсолют). Соответственно этому, проблема познаваемости С. в практическом своем приложении оборачивается проблемой прогностики - предвидения и предсказания. В зависимости от интерпретации сущности С. как таковой в культурной традиции могут быть выделены следующий варианты разрешения этой проблемы: 1) в рамках традиционного представления о С. как иррациональной ("темной" и "слепой") силе постижение ее предначертаний мыслилось как возможное лишь посредством либо внерациональной практики, педалирующей аспект случайности (бросание мантических костей или карт, случайное расположение извлеченных внутренностей жертвенного животного и т.п. - не случайно в античной традиции игра в шахматы считалась "самой благородной - за исключением игры в кости", ибо в последнем случае партнером-противником выступает не со-игрок, но сама С.), либо посредством внерационального растворения субъективной индивидуальности и сакрального "вслушивания" в "голос С.": согласно Платону, "божество сделало мантику достоянием именно неразумной части человеческой природы" (классическим вариантом реализации этой практики может служить институт пифий в античной Греции); 2) в рамках теистического представления о С. как воле Божьей ее постижение возможно посредством механизма Откровения как открытия Богом своей воли и истины избранному субъекту, что также предполагает отказ от субъективности (по Мейстеру Экхарту, "в сосуде не может быть сразу двух напитков: если нужно наполнить его вином , надобно сперва вылить воду, - он должен стать пустым. Потому, если хочешь получить радость от восприятия Бога... ты должен вылить вон и выбросить тварей"), но, в отличие от ситуации пифии, предполагает специальную подготовленность субъекта к восприятию Откровения. В истории философии понятие "С." обретает реактуализацию в контексте традиции иррационализма и в неклассической философии: поздний романтизм , учение Ницше, философская концепция Шпенглера, философии жизни и др. В противоположность традиционному пониманию феномена С., интерпретация С. в рамках данного вектора философской традиции объективирует интенцию философии (во многом не осмысленную рефлексивно) на фиксацию феномена детерминизма в более широком ключе , нежели традиционная каузальность (см. Неодетерминизм), ибо интерпретирует феномен С. в качестве механизма детерминации, не укладывающегося в традиционные представления о рассудочно постигаемой причинно-следственной связи линейного характера (" причинность есть ... ставшая, умершая, застывшая в формах рассудка судьба" у Шпенглера). В постнеклассическом варианте философствования идея С. претерпевает существенные трансформации. В контексте культуры постмодерна наблюдается феномен "кризиса С.", теснейшим образом связанный с "кризисом идентификации" (Дж.Уард). Философия постмодернизма констатирует применительно к современной культуре кризис С. как психологического феномена, основанного на целостном восприятии субъектом своей жизни как идентичной самой себе: в условиях невозможности онтологии как таковой не может быть и онтологически конституированной биографии. Если для культуры классики индивидуальная С. представляла собой, по оценке А.П.Чехова, "сюжет для небольшого рассказа" (при всей своей непритязательности вполне определенный и неповторимый - как в событийном, так и в аксиологическом плане), то для постмодерна - это поле плюрального варьирования релятивных версий нарративной биографии, - в диапазоне от текста Р.Музиля "О книгах Роберта Музиля" до работы Р.Барта "Ролан Барт о Ролане Барте", а также книг "Антониони об Антониони", "Луис Бунюэль, фильмы, кино по Бунюэлю". В контексте "заката метанарраций" дискурс легитимации как единственно возможный теряет свой смысл и по отношению к индивидуальной жизни. По оценке Й.Брокмейера и Р.Харре, "из исследований феномена автобиографии широко известно, что любая история жизни обычно охватывает несколько историй, которые, к тому же, изменяют сам ход жизни". Признавая нарративный характер типового для культуры постмодерна способа самоидентификации личности, современные представители метатеоретиков постмодернизма (Х.Уайт, К.Меррей, М.Саруп и др.) констатируют - с опорой на серьезные клинические исследования, - что конструирование своей "истории" (истории своей жизни) как рассказа ставит под вопрос безусловность аутоидентификации, которая ранее воспринималась как данное , что и обозначается постмодернизмом как "кризис С.": индивидуальная биография превращается из С. как целостной определенности в относительный и вариативный "рассказ" (по Р.Барту, History of Love превращается в Story of Love, а затем и в Love Story), ни одна из повествовательных версий истории жизни не является более предпочтительной, нежели любая другая, оценочные аспекты биографии не имеют онтологически-событийного обеспечения и потому, в сущности, весьма произвольны. Констатируя "кризис С." как феномен, универсально характеризующий психологическую сферу эпохи постмодерна, философия постмодернизма конституирует специальную программу "воскрешения субъекта", опирающуюся на сформировавшуюся в философии конца 20 в. традицию "диалогической философии", что знаменует собой коммуникационный поворот в современном постмодернизме (см. Другой, After-postmodernism ).

3) Судьба - (греч. eimarmene, лат. fatum ) или РОК - согласно языческой вере, непреодолимая, мрачная, неумолимая, ненасытная сверхчеловеческая сила , могущественнее всех богов, которой подвластно все в мире. Она определяет сценарий мировых событий и жизнь народов, государств, культур и отдельных людей. Роковое женское начало Судьбы предстало в античном язычестве псевдотринитарным и псевдомонотеистическим (в виде трех "единосущных" Мойр). " Политеизм оказывался, при всяком углублении в идею Судьбы, только полидемонизмом, демонологией" (В.Иванов). Вера в Судьбу - абсолютизация женственности как вечной, одно из выражений языческого помрачения духа, в ней нет нравственной правды, но есть неизбывная иррациональная полярность - единство amor fati (лат. любви к року, по существу гибельной) и horror fati ( ужаса судеб или древнего ужаса). Мужское начало перед лицом вечно ненасытной Судьбы обречено на страдание и гибель. Смягченный вариант веры в Судьбу в древней философии возвестили платоники и стоики . Первые увидели в Судьбе (с именем Адрастии) один из аспектов Мировой души. Вторые широко распространили эту веру в среде культурной элиты . Будучи пантеистами и фаталистами, они представили Судьбу высшей разумной космической силой, устроительницей гармонии мира, Мировым разумом в действии, который создал наш мир наилучшим и подчинил его законам, подлежащим исполнению: " Судьба мудрого ведет, а неразумного тащит". Христианство бескомпромиссно выступило против сумрачного духа Судьбы, ибо вера в Творца мира и его Спасителя несовместима с верой в судьбу, и древний ужас должен отступить перед светом Евангелия. В Новое время с отходом от христианства идея Судьбы вновь дала себя знать в западноевропейской интеллектуальной истории. В концепциях прогресса судьба проявилась в оптимистическом убеждении, что человечество последовательно и неуклонно идет к торжеству цивилизации над варварством . Но легковесный светский оптимизм бессилен перед древним ужасом Судьбы и, приоткрыв ему дверь, обречен был сдать ему все позиции . В марксизме , напр., Судьба приобрела бесчеловечный облик общественно-исторической необходимости, железной рукой ведущей мир к коммунизму . " Революция - дитя рока, а не свободы" (Н.Бердяев). В историческом циклизме закономерность появления, роста и деградации культур - та же идея Судьбы. Но еще Августин дал ответ: каждый, кто любит Бога до забвения себя, становится гражданином Небесного Града, и никакая Судьба над ним не властна.

4) Судьба - – предопределенность событий и поступков. Совокупность всего сущего, наличного, влияющего на судьбу народов или личностей. В древнегреческой мифологии олицетворялась в образах мойр (трех богинь судьбы); древние римляне называли их парками и верили в непреложную предопределенность всего происходящего с человеком, в его фатальность (« фатум » – судьба ). Вера в судьбу – предпосылка возникновения и существования астрологии. Христианство противопоставило вере в судьбу идею божественного предопределения, а ислам – упование на волю Аллаха . В соответствии с тем, согласуются эти события или нет с человеческой волей, различают: 1) предназначение, которое является сущностью индивида , законом его личности, его призванием , корвче гаворя, внутренней необходимостью ; 2) рок, который является тем, что приходит к человеку извне.

5) Судьба - — в мифологии, в иррационалистических филос. системах , а также в обывательском сознании неразумная и непостижимая предопределенность событий и поступков человека . Идею С., абсолютизирующую в явлении детерминации только один аспект — аспект несвободы, следует четко отличать не лишь от научного представления о каузальной детерминации ( причинность ), но и от религиозного представления о телеологической детерминации (« провидение », предопределение ). Обусловленность следствия причиной может быть познана умом человека, и даже цели «провидения» предполагаются ясными, по крайней мере, для ума «самого Бога». Напротив, в понятие С. обычно входит не только непознаваемость для человеческого интеллекта — она «слепа» и «темна» сама по себе. В др.-греч. мифологии С. персонифицируется ( триада женских образов — Мойры, у римлян -Парки) как бы на границе личного и безлично-родового; богини С. имеют личный произвол , но у них нет отчетливой «индивидуальности». Недаром верящие в С. всегда пытались лишь «угадать» ее в каждой отдельной ситуации, но не познать ее; в ней принципиально нечего познавать. Идея С. как противоположность идеи свободы социальна и постольку исторична. Первобытное общество предполагает тождество свободы и несвободы для своих членов, не отделивших еще своей личной сущности от родового бытия. Поэтому С. не отделяется здесь принципиально ни от естественной причинности, ни от «воли духов». Лишь становление гос-ва и цивилизации разводит эти понятия. Для ранней античности бытие человека органически определено его «долей» в полисном укладе (С. как «доля» — таково значение слова « мойра »). В антич. жизни огромную роль играли различные способы гадания и предсказания С., связь которых с мировоззрением полисного мира подметил еще Г.В.Ф. Гегель . Концепция «мойры» не лишена этического смысла : С. понимается как слепая, темная, безличная справедливость , не заинтересованная в к.-л. частном бытии и спешащая растворить его во всеобщем, осуществляя «возмездие». Беспощадна антич. С. даже к богам, что в конце концов утешительно, ибо подданные Зевса знают, что и для его произвола есть предел (ср. трагедию Эсхила « Прометей прикованный»). С кризисом полисного уклада вместо «мойры» на первый план выходит «тюхе», т.е. С. как удача, случайность . В эпоху эллинизма человек ожидает получить не то, что ему «причитается» по законам традиционного уклада, но то, что ему «выпадает» по законам азартной игры: обстоятельства делают солдат царями, ставят жизнь народов в зависимость от случайных придворных событий. С торжеством Римской империи С. осмысливается как всеохватывающая и непреложная детерминация , отчужденная от конкретного бытия человека, — « фатум ». От «фатума» так же невозможно уйти, как от администрации Рима, и так же мало, как власть цезарей, он считается с органичной жизнью человека или народа . Со времен По-сидония идея С. все еще связывается с теорией и практикой астрологии: человеческая несвобода доходит уже не до рубежей империи, но до звездных сфер. Христианство противопоставило идее С. веру в осмысленное действие «провидения». Поскольку, однако, иррациональность человеческих отношений и мистификация власти сохраняли свою силу, идея С. не умерла. Несмотря на все нападки теологов, в течение Средневековья держался авторитет астрологии; интерес к ней сильно оживил Ренессанс со своим тяготением к натуралистическому магизму . В Новое время развитие естественно-научного мировоззрения оттесняет идею С. в сферу обывательских представлений. Своеобразное возрождение понятия С. происходит в кон. 19 в. в философии жизни. Слово «С», начинает связываться с требованием иррациональной активности, что получило свою предельную вульгаризацию в идеологии национал-социализма , превратившего понятие С. в инструмент официозной пропаганды. С.С. Аверинцев

6) Судьба - – ситуация , в которой присутствие отдает себя во власть одновременно унаследованной и избранной возможности. “Собственные” то есть соответствующие самой сути присутсвия возможности всегда не случайны и однозначны, судьбя есть отдача себя под власть этих возможностей.. Понятие судьбы означает подчинение присутстия власти собственной свободы, отказ от легкомыслия и допущение смерти. Судьба производна от решимости. Судьба требует временности как своего онтологического условия .

7) Судьба - - становление жизненного процесса человека в отношении к его изначальной воли. При забвении своей домирового аспекта своей воли судьба предстает человеку в виде неумолимого рока.

8) Судьба - - представление о предопределенности и неотвратимости событий и поступков в жизни каждого человека . В древнегреческой мифологии эти силы персонифицировались и выступали, например, в образах равных богам трех сестер-богинь (мойр), определяющих С: Лахесис назначала жребий еще до рождения человека, Клото пряла нить его жизни, а Атропос неотвратимо приближала будущее и перерезала нить жизни. Со временем С. начали представлять как верховную справедливость , которая управляет миром. Во всех современных религиях под С. понимается предопределение событий в жизни человека со стороны Абсолюта . В отличие от фаталистического характера предопределения С. в исламе и протестантизме , католицизм и православие наделяют человека атрибутивной свободой воли, которая зависит от Божественного предопределения. Понятие С. употребляется и для обозначения стечения обстоятельств в жизни человека, народа , государства. (См.: Ананке, а также раздел "Социоморфная модель космического процесса " в статье " Античная философия "). А.А. Круглов

9) Судьба - - предопределенность событий и поступков, совокупность всего сущего, которое влияет и не может не влиять на бытие человека , народа и т. д. Греки гипостазировали судьбу и персонифицировали ее в виде Мойры, Тюхе, Ате, Адрастеи, Хеймармене, Ананке, Атропоса и т. д. Эта высшая сила может мыслиться в виде природы и ее закономерности или в виде божества. Шопенгауэр говорит о видимой преднамеренности в судьбе индивида . Ницше проповедует любовь к судьбе ( amor fati ). Современные трезвые мыслители в своих теориях умаляют власть судьбы, не исключая ее, однако, из области переживаний. Поток реально происходящего кажется человеку "роковым, ибо он чувствует, что он сам, против его желаний и воли, ни в чем не повинный, включен в этот поток. И эта ощущаемая им включенность - простое свидетельство реальности происходящего в нас самих, которое неотвратимо, шаг за шагом, руководит нами в нашей жизни" (Н. Гартман). Христианство заменяет понятие судьбы понятием божественного провидения. Шеллинг видит в истории откровение абсолюта , развертывающегося в трех периодах: в течение первого периода судьба властвует как совершенно слепая сила; в течение второго периода абсолют обнаруживается в виде природы и слепая сила природы становится истинным законом природы; третий период - бытие, в котором то, что прежде существовало как судьба и природа , раскрывается в качестве провидения. Сущность судьбы характеризуется тем, что она является враждебной, темной, угрожающей, уничтожающей (см. Апокалипсический , Демон ). Бывает, что мы говорим о "милостивой" судьбе, освобождающей нас от своих ударов, которые были предназначены нам. Особенно тревожат эти проблемы философию экзистенциализма . См. также Фактичность , Заброшенность , Пограничная ситуация , Ничто , Крушение , Ожидание гибели .

10) Судьба - — понятие , выражающее представление о некой силе, предопределяющей все события в жизни людей. В древнегреч. мифологии участь людей и даже богов зависит от богинь С.— мойр (у римлян—парки). Со временем С. стали представлять как верховную справедливость , управляющую миром (Тихе, Немезида у греков). В христианстве С. выступает в виде божественного промысла , высшей силы. Представление о С. как божественном предопределении присуще всем совр. религиям ( Фатализм ). Нек-рые религиозные направления (напр., католицизм , православие ) стремятся ослабить фатализм представлений о С. посредством эклектического сочетания идеи божественного предопределения и свободы воли человека . В нефилософском смысле понятие С. употребляется также для выражения стечения обстоятельств в жизни человека или целого народа .